Новая Хроника | страница 4
Примерно с 40 лет Джованни Виллани принимает участие в управлении городом. В 1316 г. он стал одним из контролеров монетного двора, с 15 декабря 1315 г. по 15 февраля 1316 г. входил в состав правительства Флоренции — приората (вторично он был избран на такой же срок в 1321-1322 гг.). В 1317 г. Виллани был в составе налоговой комиссии, в 1324 г. (кн. IX, гл. 256) он — в числе ответственных за возведение новых городских стен. В 1322 г. Виллани участвует в комиссии, призванной отстаивать торговые привилегии Флоренции в Пизе. В этом же году (1 мая) Джованни и его три брата — Филиппо, Франческо и Маттео договорились о равном распределении доходов, получаемых от компаний Перуцци и Буонаккорси, в каждой из которых по двое братьев были пайщиками. В 1325-1326 гг. мы видим Виллани членом комиссии 12-ти, распоряжавшейся денежными поступлениями во время войны с тираном Лукки Каструччо Кастракани. При герцоге Калабрии Карле, которого флорентийцы пригласили в надежде, что он справится с Каструччо, Виллани был назначен консулом своего цеха Калимала, а в 1327-1328 гг. надзирал за чеканкой золотой и серебряной монеты. Тогда же, как рассказывает он сам, по поручению коммуны он подсчитывал ее издержки на содержание герцога Карла (кн. X, гл. 49). С 15 августа по 15 октября 1328 г. Джованни Виллани в третий раз занимает пост приора (кн. X, гл. 86 и 105). В следующем году в связи с неурожаем он принимает, по поручению правительства, участие в закупке зерна на Сицилии (кн. X, гл. 121). Летом 1329 г., после смерти Каструччо и ухода из Италии претендента на императорскую корону Людвига Баварского, флорентийской коммуне представилась возможность за сравнительно небольшую сумму приобрести Лукку у занявших ее немецких наемников. Виллани, как можно понять из его высказываний, относился к активным сторонникам этой сделки и был даже в числе граждан, предложивших для этой цели свои собственные средства (кн. X, гл. 143). Отказ правителей от такого выгодного, но малопочетного, по тогдашним понятиям, приобретения вызывает возмущение Виллани. Деньги в то время не стали еще панацеей от всех бед для флорентийских политиков, как позднее, когда Макиавелли иронизировал над верой флорентийских мудрецов во всемогущество золота. Впрочем, коммуне пришлось потом заплатить за ту же Лукку гораздо большую сумму веронскому тирану Мастино делла Скала.