В Лимбурге всегда присутствовал живой интерес к истории. (Обзор различных хронистов в стенах Лимбурга представлен в приложении в конце книги). Но только эта хроника, охватывающая период между 1340 и 1400, претендует на дальнейшее изучение. Конечно, здесь также пережитое и познанное представлены так, что, прежде всего, во внимание принимается точка зрения из Лимбурга, а иногда она и демонстрируется с гордостью (гл. 56, 107). Но поскольку автор родился в Нижнем Гессене (Вольфхаген, западнее Касселя), и обучался в Майнце, а также, вероятно, в Париже, это заметно расширило его кругозор его кругозор, что позволяет ему не ограничиваться изображением тесной округи своей второй родины. Так он следит с живым интересом за политическим развитием Нижнего Гессена, а так же трех церковных курфюршеств, при этом он хорошо осведомлен о положении дел у остальных западно-немецких князей. Однако не так надежны его данные о ситуации в Империи, хотя он и описывает их по возможности точно.
Он интересуется не только исключительно территориальным развитием, но также рассматривает развитие рыцарских и городских союзов, следит за социальным напряжением в городах, прежде всего в Кёльне и Ветцларе, и сообщает о разбойничьих набегах в Ломбардии.
Более важными, нежели его политические известия и замечания, для нас, сегодняшних, являются его сообщения о культурной жизни его времени. И это не только значительные, ужасающие природные явление, нарушающие привычный порядок, такие как чума, пляска св. Витта, и св. Иоанна, не только будоражащие, погрузившие на некоторое время всю Германию в сильнейшее беспокойство марши флагеллантов, но и совсем небольшие, проявляющиеся практически незаметно изменения в культурной жизни народа, которые он подмечает и записывает. С этими сообщениями он дает нам пояснения о развитии, которое мы нигде не сможем найти ни в сочинениях, ни в картинах, так что мы, например, тут имеем единственный источник наших знаний о и национальных костюмах и модах XIV века. Степень психологической проницательности передает одно предложение в главе 27: «…как закончились этот мор, эти марши флагеллантов, паломничества в Рим и погромы евреев, как выше описано,-снова мир распрямился, чтобы жить и радоваться, и мужчины создали новую одежду…». Нам, сегодняшним людям, связь между «выживанием» и новой, вычурной модой в послевоенные годы после Второй мировой войны-привычна, для Тилеманна же, должно быть, нечто вроде совершенно нового опыта, который он подмечает и скрупулезно записывает. И он не только регистрирует, но он критично подмечает и не скупится на нередко весьма продуманные комментарии.
