. Но по правде это еще ни в коей мере не позволяло Эду отдохнуть.
[норманны снова опустошают королевство – 896 г.] Стихи 583-595
Опять и опять мне приходится с жалостным вздохом рассказывать о приходе свирепых язычников[230]. Они опустошают землю и умерщвляют народ, обходят кругом города и покои царствующих, хватают земледельцев, убивают и уводят за море. Эд, король, слышит, но оставляет без попечения, отвечает [пустыми] словами. О, какой бесчестный ответ! Не из твоего рта выдается такое, наверно демон своим тебе споспешествует. Ум твой не заботится об овцах, Христом тебе порученных. Быть может, и он больше не печётся о твоей чести. После того, как об этих словах донесли негодяям, прыгающим от радости, они устремляют барки по всем рекам, приносящим доходы Галлии, землю и воды держат во власти, а тот, кто должен бы их защищать, всё сносит.
[поэт обращается к Франции] Стихи 596-
Франция, скажи, отчего прячутся древние силы, спрашиваю я, благодаря которым ты восторжествовала над царствами большими тебя самой и подчинила их себе? Это следствие трёх пороков и кар. Прежде всего, высокомерие, также гадкие соблазны Венеры, и потом увлечение драгоценными одеждами тебя лишают самой себя. Ведь Афродита взяла над тобой такую силу, что ты не можешь оградить своё ложе ни от родительниц, ни от монахинь, посвящённых Господу. Почему же ты с презрением взираешь на природу, если в твоем распоряжении находится достаточно жён? Мы совершаем и дозволенное, и недозволенное. Золотая фибула скрепляет твое надменное одеяние[231]. Чтобы плоть согреть, драгоценным пурпуром облекаешься. Ты желаешь покрываться не иначе как златотканым плащом, чресла свои лелеять ничем кроме украшенного драгоценными камнями пояса, а ноги только золотыми лентами. Никакого смирения ни в твоей одежде, ни в осанке. Так ты поступаешь. Никакие другие народы до такой степени этого не делают. Если ты не откажешься от этих трёх [пороков], тебе следует отказаться от отеческого королевства. От них все злодеяния порождаются, как свидетельствуют вдохновлённые Христом книги. Беги, Франция, от этого.
Мне не надоедает воспевать. Однако мне не достаёт благородных деяний Эда, хотя его дыхание все еще радует мир[232]. Настоятельно прошу тебя, читатель, испросить для автора милость суметь возрадоваться небесным чертогам после того, как будет повержен Враг[233].
