высшего отца и высшего сына сядет на мои уста, наполнит мой разум, украсит святые деяния, как и цветы добродетелей, чтобы эта святая обитательница моего существа изгнала чёрные пороки прочь.
Другой, взобравшийся высоко наверх на коническую крышу башенки, ошибается с дорогой, по которой залез, и скатывается с высоко вздымающейся крутизны по кровле храма; его кости ломаются о конёк святой крыши, настояниями достойного Германа. Стоя на городских укреплениях, будущий король Эд показывал пальцем на это зрелище всему теснящемуся вокруг него народу. Он сам говорил, что видел падающего датчанина. Третий появившийся обратил глаза на обширный мавзолей святого, которые он и потерял на том же самом месте вопреки своей воле. Что до четвертого подошедшего, он был устранен из нашего мира небесной высью и умолк, в скором времени приблизившись к смерти, упокоенный своей участью. Пятый торопился открыть склеп твоего отца, счастливый Герман; но едва он вынул оттуда первый камень, как ему пробило собственную грудь, гибельная сила принудила душу покинуть обиталище; она прибыла в отвратительную бездну, хотя и не желая трапезовать там. Справа лучезарный родитель оберегает святого потомка, слева священная родительница поддерживает отпрыска. Его [Германа] отец – Элевтер, мать – Эвсебия.
[южный мост обрушивается] Стихи 504-509
О горе! Молчаливой ночью мост обрушился в середине, поднятый гневом неистового наводнения[122]. В самом деле, Сена повсюду разлила своё царство и своей добычей покрыла равнину. Он опирался на южную возвышенность так же, как и башня, основанная на земле блаженного святого. Оба прильнули справа к городу[123], как один, так и другой.
[об отваге двенадцати воинов] Стихи 510-564
И вот поднявшиеся утром датчане все вместе идут решительно войной, вступают на плоты, обремененные доспехами и круглыми щитами, переплывают через Сену и окружают несчастную башню[124]. Большой они дали ей бой частыми метательными снарядами. Город трепещет, и сигнальные рога ревут, и слезами орошаются стены, и вся сельская местность стонет, и бурный поток отзывается шумом. В воздухе повсюду вперемешку камни и стрелы. Кричат наши и вопят датчане; вместе [с ними] дрожит вся земля; наши скорбят, а те радуются. И хотя граждане хотели бы, но не могут подойти к башне и доставить помощь тяжко дышащим сражающимся мужам. Число этих крепких бойцов под дюжину, даже страшных мечей датчан они никогда не боятся. Трудно выразить словами, как они бьются, но имена их следующие: Эрменфред, Эривей, Эриланд, Одаукр, Эрвик, Арнольд, Солий, Гозберт, Вуидон, Ардрад, и равным образом Эймард и Гозуэн
