полюсов, о прославленная мать высшего царя, все тебе радуются, тебя помнят, хвалят, почитают, поклоняются тебе. О счастливая, заключившая в покое материнского чрева того, кого не смогли бы вместить в себя ни небеса, ни земля, ни обширное море. Ты же была выбрана родить того, кто был для нас отцом. Луна сверкающая, ты пролила на земли свет солнца ярче своего и, просияв над ними непрестанно наполняющим тебя светом, исправила падение нашего рода. С кем же, царица небес, можно сравнить тебя? Ты святее всех святых, счастливее всех женщин. Смилуйся над почитающими тебя, дочь всемогущего. Слава, хвала и почести тебе всегда, сияющая красой. Благословенна будь Богоматерь в царстве Иисуса.»
[датчане применяют «баранов»] Стихи 353-392
Феб уходит и ночь возвращается, тёмная и безоблачная. Негодные обильной стражей окружают башню. Пока Аврора вращает небеса, обходят и они вокруг цитадели, потрясая смертоносными метательными снарядами. Готовят «баранов», один помещают с рассвета от башни, с высот семизвездия[105] виден другой у ворот, третий занимает закатную сторону[106]. Наши готовят брусья великого веса, из оконечности которых выходит железный зуб, чтобы они могли быстрее пробивать машины датчан. Из соединённых попарно брёвен равной длины изготавливают то, что по собственной прихоти простонародья называют манганами[107], которые метают огромные камни, и ударяя ими жалкие галереи грубого племени, часто выбивают мозги из черепов этих несчастных, - ах! – множество измолачивают датчан и еще больше их щитов. Ни один пораженный щит не мог избежать разбития, и кого такой удар настигал, этот ничтожный не мог избежать смерти. Тогда предназначенные каре фаланги тщетно попытались заполнить рвы; они не смогли засыпать ни один. Они же силились разрушить башню «баранами». Но, так как они не сумели подвести их по ровному полю, то в ярости захватили три довольно высоких судна, горящие желанием отяготить их настоящим лесом из покрытых листьями ветвей и, в конце концов, принесли их в жертву огненному Вулкану. Извергая пламя, они постепенно спускаются с востока к западу. Под прикованными к ним взглядами, их тащат канатами вдоль самого берега, чтобы сжечь мост или башню[108]. Лес извергает пламя, волны и потоки иссыхают, земля стонет, зеленая трава умирает в огне. Могучий Лемний одолевает Нептуна и попирает его стопой, чернота пронзает небесное царство и распространяется по облакам. От этого земля и поле, воды и воздуха сжигаются. Город скорбит, стражи на башнях устрашаются и на стенах плачут. Увы, какие великие реки слез текут из глаз праведных. Прекрасные юноши, но и убелённые старики, все издают стоны, и матери с высохшими глазами треплют свои гривы по спинам и рвут волосы, катаясь по полю. И вот одни из них бьют кулаками в свои обнаженные груди, другие расцарапывают щёки, увлажнённые слезами.
