Было без десяти минут час, когда я вернулся в зону посадки. Пассажиры уже проходили проверку, механическая проблема решена. Два британца, более покрасневшие, но отнюдь не похудевшие из-за задержки, рвалились друг за другом, когда суровый араб с красной феской обыскивал их в поисках оружия.
Мой собственный допуск был обычным делом. Ни один из трех помощников-мужчин не уделял мне большего внимания, чем кто-либо другой. Я прошел через калитку и спустился по трапу под полуденный солнечный свет, стараясь оказаться в центре потока пассажиров. Я не думал, что кто-то будет стрелять в меня с этой выгодной позиции, но тогда я не ожидал и приемной комиссии.
Салон Caravelle был узким, а двойные сиденья по бокам прохода были рассчитаны на полезную нагрузку, а не на комфорт. Внизу было место для ручной клади, а верхние полки, предназначенные только для пальто и шляп, были забиты всевозможными товарами. Две стюардессы в темно-синей униформе с короткой юбкой не пытались навязывать правила, зная, что это бесполезно. Краска отслаивалась, как и бежевый декор у меня на голове. Я надеялся, что обслуживание самолетов будет более профессиональным. Я выбрал место сзади. Таким образом, я мог проверять вновь прибывших и ни к кому не оказаться спиной.
В 13.20 посадка пассажиров прекратилась. Большинство мест были заняты. Тем не менее, хвостовая аппарель оставалась опущенной, и пилот не включал моторы. Развлекал нас арабский музак. Вряд ли мы ждали очередного объявления о механической задержке. Мы не были к этому готовы. Ждали прибытия последнего пассажира.
Он пришел с фырканьем и пыхтением, тяжело спотыкаясь по ступенькам, ему помогла более высокая из двух стюардесс, ожидающих его встречи.
Я слышал, как он хрипит по-французски: «Торопитесь, спешите, спешите. Все торопится… А я всегда опаздываю!» Затем он увидел стюардессу и переключился на арабский: «Ас салам аликум, бинти».
«Ва аликум ас салам, абуи», - ответила она, улыбаясь, протягивая ему руку. А потом по-французски: «Нет спешки, доктор».
"Аааа, скажи это своей стойке бронирования!" Он был загружен с полиэтиленовым пакетом, полным бутылок с вином, и большим потрепанным чемоданом.
Стюардесса захохотала над ним, освобождая его от вещей, в то время как он тяжело дышал и протестовал против неестественности времени отправления. Его такси застряло в проклятом римском движении. Самое меньшее, что могла бы сделать ФАО, - это предоставить ему машину и т. Д. И т. Д.
