— Ну что, сестрёнка? Думаешь, папа правду сказал, что мы с тобой здорово влипнем, если не будем пай-детками в этом году? — Брайан интересуется у меня, когда подтягивается и подносит своё веснушчатое, улыбающееся лицо к яркому солнцу, на что я хмурю брови. Не люблю, когда он называет меня своей сестрой. Может, по документам это и так, но в действительности мы не испытываем друг к другу братско-сестринские чувства. Мы даже не похожи. Брайан высокий, загорелый шатен с вьющимися густыми волосами, я же — невысокая тощая сероглазая блондинка, прямые волосы которой едва доходят до плеч, а кожа моя настолько бледна, что стоит мне выйти под палящее солнце, как она тут же начинает покрываться красными пятнами и сгорать.
— Нам с тобой серьёзно влетит, если только мы с огромным скандалом вылетим из этой школы. Как в прошлый раз… — поправляя лямку чёрного кожаного рюкзака, я бесстрастно отвечаю на его вопрос, припоминая при этом, что произошло в конце одиннадцатого класса в Вашингтоне. Удивительно, что после всего случившегося по нашей с ним вине нас приняли в самую престижную школу Америки. Как-никак, в результате массовой драки, зачинщиками которой были мы, пострадала уйма подростков, большой части которой понадобилась медицинская помощь. Конечно, кулаками мы не махали, но подбить на это остальных мы были не прочь.
— Это точно. Это тебе не захудалая школа в богом забытом городке. Здесь учатся детишки, чьи родители будут побогаче наших.
«Твоих, балбес», — я мысленно поправляю его.
Я поднимаю глаза на здание школы и усталым взглядом осматриваю его. Сколько пафоса… Каждый красный кирпичик вопит о том, что здесь могут учиться исключительно избалованные и богатые детишки, самооценка которых ещё в раннем детстве вышла за пределы орбиты и затерялась где-то на краю Вселенной. Как, например, Брайан. Но никак не я. Мне по душе обычная школа, а не та, в которой ученики приезжают на дорогущих автомобилях, а на каникулы летят на Канары или Ибицу на личных самолётах. Но выбора у меня особо нет. Как мой опекун, Ричард давно уже распланировал мою жизнь поэтапно, не давая при этом мне право выбора. Несмотря на мои порой агрессивные протесты, сперва он запихнул меня в эту школу, а затем поставил перед фактом, что после выпуска я вместе с Брайаном буду поступать на экономическую специальность в университете Лондона, чтобы в будущем работать в его корпорации. Я ведь обязана ему тем, что он удочерил меня, когда я стала полной сиротой, а не оставил на произвол судьбы, пройдя мимо…
