— Она очень зубастая, — сказала я ему, отчаянно пытаясь вернуть ее.
— Зубастая?
— Да, как у... — я задумалась. — Как у крокодила.
Джош уставился на меня.
— Крокодил.
Он, кажется, обдумывал это некоторое время.
— У крокодилов бывают красивые улыбки?
Он откусил еще кусочек панкейка и специально сверкнул зубами.
— Думаю, не нужно доверять крокодилам.
— Ты не должен улыбаться крокодилу, — поправила я (прим. отсылка на детскую песенку «Never Smile At A Crocodile»).
— И все же ты продолжаешь улыбаться мне, — сказал Джош.
Казалось, в кухне стало немного теплее.
— Ничего не могу поделать с этим.
— Ничего?
Карие глаза Джоша имели насыщенный и темный цвет, как шоколад. А мне всегда было сложно противиться шоколаду.
Я облизнула губы.
— Я всем улыбаюсь, — мой голос прозвучал немного хрипло.
— Я заметил, — сказал он, и на этот раз его улыбка была совсем не зубастой. Она была почти порочной.
От вожделения, сильного и всепоглощающего, у меня перехватило дыхание. Если Джош был великолепен, когда счастлив, то прямо сейчас, когда смотрел на меня так, словно пытался разглядеть, что под моим комбинезоном, он был неотразим. И я подумала, что могла бы позволить ему посмотреть.
О нет. Это нехорошо.
Я снискала себе плохую славу тем, что плохо разбиралась в том, чего хотят мужчины. Было слишком много случаев, когда я проецировала на них свой собственный интерес, свое собственное влечение и совершенно, неверно истолковывала что-то невинное и дружелюбное.
Джош — бывший питчер младшей лиги. Он высокий, сильный и сексуальный. Нью-Йорк полон женщин, которые могли бы привлечь его внимание. Красивых женщин с совершенными волосами, большими сиськами и опытом в создании всех своих воплощающихся в реальность сексуальных фантазий. Я же, ради всего святого, плоскогрудая театральная ботаничка, которая носит комбинезон! Я стимулирую ум мужчины, а не какую-то другую его часть.
А неверно истолковывать намерения парня достаточно неловко, когда это кто-то, кого я могу никогда больше не увидеть. Броситься на брата Элли было бы ошибкой, с которой мне, возможно, придется сталкиваться регулярно.
Я быстро отодвинулась от стола.
— Ты все? — спросила я, выдавив из себя приятную улыбку.
Джош моргнул, и та улыбка, что изогнула уголки его губ, быстро исчезла. Он протянул мне свою пустую тарелку, у него снова было каменное лицо.
«Проклятие».
Мне представился прекрасный момент, а я все испортила. Не его вина, что я так разволновалась из-за кокетливого подшучивания, которое, вероятно, было второй натурой для кого-то вроде Джоша. Он ничего не имел в виду, просто безобидный разговор, который я восприняла как личное оскорбление. Это было похоже на то, как делали в Европе, где все говорили, что хотят спать со всеми, но на самом деле никто не делал этого.
