Изменения в позиции католической церкви нашли своё отражение в призыве Папы Иоанна Павла II: «Мы не можем предстать пред Христом, Господином истории, столь разделёнными, какими мы, к сожалению, оказались в течение второго тысячелетия. Эти разделения должны уступить место сближению и согласию; раны должны быть залечены на пути к единству христиан. …Священная тоска по векам, пережитым в полноте общения веры и любви, побуждает нас, вопиёт о наших грехах и о взаимонепонимании: мы лишили мир общего свидетельства, которое, вероятно, могло бы помочь избежать стольких драм, более того, изменить смысл истории»[148].
Но, пожалуй, даже больше, чем расколами, христианская Церковь – все её ветви – скомпрометировала себя попустительством разнообразному злу. В нравственном отношении история христианского мира – как и всего человечества – вплоть до наших дней во многом представляет собой цепь крупных и мелких преступлений и заблуждений.
«Грехов было, – замечал Ф. Степун, – что говорить, много. Достаточно вспомнить, что блаженный Августин защищал телесное наказание еретиков, что Святой Фома Аквинский оправдывал введение смертной казни в инквизиционное судопроизводство посланием апостола Павла к Титу, где сказано: “Еретика после первого и второго вразумления отвращайте”. Очевидно, величайший богослов и святой думал, что лучшей формой отвращения является изничтожение. Достаточно также вспомнить, что иосифляне сожгли немалое количество заволжских старцев и что Кальвин в эпоху гуманизма сжёг Сервета как противника учения о триедином Боге»[149].
Именно поэтому католическая церковь публично кается сейчас в своих грехах, прося прощения у невинно пострадавших от её упёртого фанатизма. В 1994 г. Иоанн Павел II поставил перед коллегией кардиналов вопрос о покаянии («mea culpa») католической церкви перед Богом и людьми. Во время служения торжественной мессы в Ватикане Папа просил прощения за все прегрешения церкви перед человечеством и признавал её восемь грехов: преследование евреев, раскол и религиозные войны, крестовые походы и оправдывающие войну теологические догматы, презрение к меньшинствам и бедным, оправдание рабства. Он каялся за нетерпимость и насилие в отношении инакомыслящих, за жестокость, допущенную в ходе религиозных войн. Папа осудил методы инквизиции, признал нарушение прав народов и отдельных людей.
* * *
Таким образом, двухтысячелетняя история христианства мало о чём говорит так недвусмысленно, как о том, что смысл тринитарной Благой Вести остался людям в целом недоступным. Случившееся можно назвать истинной трагедией. Удивительно ли, что ныне христианство находится на периферии жизни человека, как бы ни благовестили колокола собора Св. Петра и Троице-Сергиевой Лавры и тысяч других храмов?
