Дима едва не зарычал от несправедливости. Они были в лесу, близилась ночь, все друзья куда-то разошлись, а для ночлега годилась только хилая лачуга. Но выбирать не приходится, и он решил для себя, что какое-никакое здание лучше, чем сон под открытым небом.
– Пойдем, – Дима взял Иру за руку и повел за собой.
2
Серый волк рычит, завывает, повизгивая от боли: веревки сдавливают ему тело, от резких движений выдергивают шерсть.
– Я больше не могу слушать, как он мучается! – возмущается Юда. – Давай пойдем и освободим этого волка.
– Ты дура? – Вила содрогается. – Он чуть не съел меня.
– Уверена, что с ним можно найти общий язык.
– На нем же проклятие, Юда! Он постоянно голоден.
– Мы тоже голодны. Давай скормим ему тех людей, что пришли на наши земли без спросу, – Юда активнее шевелит ногой и рукой, чтобы доставить сестре неприятности. – Я не могу все время лежать на одном месте.
– Я знаю, что ты делаешь. Ты хочешь заболтать меня, а потом взять верх над моим разумом, как тебе всегда удавалось. Так вот – не выйдет! Я тебе не позволю.
– Ворчишь, прямо как мать. Такая же бессовестная.
Звук пощечины хлыстом нарушает тишины. Юда чувствует, как пульсирует ее щека, и Вила видит, как лицо сестры приобретает пунцовый оттенок.
– Да как ты смеешь?! – верещит она, забивая Вилу в ответ, дергая ее за волосы и хватая за нос. – Я старшая! Ты должна меня слушаться!
Вила тяжело дышит. Она истекает кровью, у нее кончаются силы, но последние приходится тратить на сестру.
– Я всегда любила тебя, – шепчет она, поймав руку Юды, – а ты считала меня букашкой. Надеюсь, после моей смерти ты начнешь ценить хоть что-то в этом мире.
Перед глазами темнеет. Боль в ноге резко усиливается, расползаясь болезненными щупальцами по всему телу.
– Эй, Вила! Не смей вырубаться! – Юда кусает сестру за палец, чтобы привести в чувство, но она не откликается. – Вила! Вила!
3
Юда могла заглянуть туда, где был Иван-царевич. Она зажмурилась крепко-крепко, но увидела лишь тьму, ничем не отличающуюся от ее собственной. Сердце затрепетало от ужаса, прежде ей не ведомого.
Стало слишком холодно, пусто и тихо. Тишина прерывалась ее ускорившимся дыханием. Ее слух почти не различал дыхания Вилы.
Юда никому не рассказывала, как стала такой, как сейчас. Ее сестра хранила секрет, но и сама Юда носила такие тайны, что узнай они с матерью, то сразу бы поседели. Не любила она парней, да крутила ими, как хотела, вот только пришлось чем-то пожертвовать, чтобы получить желаемое.
