Мы тело рыцаря возьмем
И предадим земле с почетом.
Вернитесь же к иным заботам,
Стараясь горе превозмочь".
Она ж в ответ: "Прочь, сударь, прочь!
Вам не добиться ничего,
И бремя горя моего
Не облегчат ни увещанья,
Ни уговоры, ни старанья!"
Граф тут же отошел учтиво,
Сказав своим: "Нам надо живо
Носилки сделать, унести
Отсюда тело, отвезти
В Лимор, наш замок, эту даму,
С молитвой мы опустим в яму
Там тело рыцаря, а я
Затем женюсь на ней, друзья.
Нигде красавицы такой
Не видел я и никакой
Доселе не желал страстней.
Носилки делайте скорей,
Чтоб гладки были и покойны
И рыцаря нести достойны".
Мечами в самый краткий срок
Срубили жерди, поперек
Их палками соединили,
Эрека навзничь положили:
Две лошади его везут,
Энида плача тоже тут
С ним рядом едет, то рыдает,
То вдруг сознание теряет
И тяжко падает назад,
Но рыцари за ней следят,
Поддерживают, помогая
И ласково увещевая.
Внесли в Лиморский замок тело
С толпой напористой и смелой
Простых людей, господ и дам.
Эрек лежал недвижим, прям,
На возвышеньи в главном зале
Копье и щит его стояли
У ног и в головах. Народ
Шумит и объясненья ждет
Приготовленьям похоронным,
А между тем к своим баронам
Граф обратиться поспешил:
"Я твердо, господа, решил
С прелестной дамой обвенчаться,
Ведь невозможно сомневаться:
Настолько и в слезах она
Ума и красоты полна,
Что, явно, рода не простого.
Могла б она, поверьте слову,
Венец носить в любой стране.
И сам я, думается мне,
Жених достойный, без обмана.
Скорей зовите капеллана,
[83]И даму тоже привести.
Готов я ей преподнести
Полграфства, только бы добром
Пошла со мною в божий дом".
И вот по графскому приказу
Священник появился сразу,
И дама с ним приведена,
Хотя противилась она.
Закон насилием поправ,
С Энидой обвенчался граф
И гневным пренебрег отказом.
Обряд свершен, и тут же разом
Готовят праздник: сенешал
Столы расставить приказал
В парадном зале для гостей
И ужин подавать скорей.
Но горестно пришлось Эниде
В тот майский вечер. И в обиде
И в страхе плакала она,
Хоть граф твердил ей, что должна
Веселой и довольной быть,
Велел Эниду посадить
Он в кресло пышное за стол,
От просьб к угрозам перешел,
И под конец не без усилий
Ее с ним рядом усадили,
Прибор поставили, а он,
Ее упорством разъярен,
Добром, однако, взять хотел:
"Должны вы положить предел,
Сударыня, своим слезам.
Ведь ими не удастся вам
В сей мир покойного вернуть,
Пора от скорби отдохнуть
И убедиться, что со мной
Почет, богатство и покой
Вас ждут, и не придется боле
Вам и мечтать о лучшей доле:
Бедна была – богата стала.
