И всем, в чем рыцарю нужда".
Король слезу смахнул, когда
Эрека он благословлял.
Все плакали, кто провожал.
Десятки рыцарей и дам,
Прощаясь, волю дать слезам
У замковых ворот решились,
Иные даже чувств лишились.
Когда б Эрека хоронили,
Не больше бы о нем тужили.
И говорит он им тогда:
"Не убивайтесь, господа.
Не ранен я и не в плену.
Но в чью бы ни забрел страну
И как бы ни был мир широк –
Вернусь, когда захочет бог,
Когда я сам смогу вернуться.
Напрасно слезы ваши льются,
Храни господь вас всех, друзья,
Но должен отправляться я,
А не задерживаться тут,
Где расставанья горький труд
Мне только горше и трудней".
Так распростились с ним и с ней.
Эрек с Энидой уезжает,
Куда же, он и сам не знает,
Но говорит жене своей:
"Езжай вперед, да побыстрей,
И выслушай наказ мой строгий:
Что б ни попалось по дороге –
Не смей меня предупреждать,
Не смей и голоса подать,
Покуда не заговорю я.
Дорогу выбирай прямую,
Держи спокойно быстрый шаг".
"Да, мой супруг, все будет так".
Поехали они, молчат,
Друг с другом не заговорят.
Но шепчет про себя Энида,
Ему не подавая вида,
Стараясь, чтоб не услыхал:
"Увы, господь мне счастье дал,
И все преграды снял с пути,
Чтоб тут же с высей низвести,
Убрать дарующую руку
И вновь обречь меня на муку.
Пусть мне запрещено сурово
Любимому сказать хоть слово, –
Беда, что кары этой мало;
Ему я ненавистной стала.
Ведь он по-прежнему сердит,
Ведь он по-прежнему молчит.
И не настолько я смела,
Чтоб на него взглянуть смогла".
Но вот из лесу едет к ней
Какой-то рыцарь-лиходей,
Что грабежом одним живет.
Двоих еще с собой ведет.
И очень приглянулся им
Скакун Энидин – всем троим.
И первый молвит: "Вижу я
Добычу впереди, друзья.
Нельзя нам упустить удачи,
Болваны, трусы мы иначе,
Бездельники. Глядите, там
Красотка едет прямо к нам –
Не знаю, дама иль девица.
Так пышно редко кто рядится.
А этот конь ее с седлом,
С нагрудным дорогим ремнем!
Уж ливров тысячу как раз
За них мы выручим тотчас.
Конь – мой, хотите – не хотите,
Все остальное вы берите.
Я больше ни на что не льщусь.
От рыцаря ее – клянусь –
Добра не меньше будет нам.
Сейчас такой удар я дам,
Чтоб он и охнуть не успел,
Его я первый усмотрел,
И первым – ясного яснее –
На схватку право я имею".
Те соглашаются, и вот
Все мчатся во весь дух вперед.
Обычай всюду был такой.
Два рыцаря не могут в бой
На одного идти совместно,
Чтоб схватка не была бесчестной.
Бесстыдство это и позор.
Эниды беспокойный взор
Злодеев сразу распознал,
Великий страх ее объял.
"Как, боже, дело повести,
Чтоб жизнь любимому спасти?
