В голове было пусто, как будто прохладный летний ветер выдул оттуда все мысли, а душа, за два дня отплакав свое, просто замерла в каком- то непонятном ступоре. Замерзла.
На следующий день я, наскоро собравшись, присоединилась к обозу едущему из Равенхальма в Алорну. Он шел по тракту мимо Ивянок.
Благополучно доехав с обозом в Ивянки, вернулась в дом Анеи.
Назвать его моим не поворачивался язык, каждое утро разжигая печь, заваривая отвар или доставая из плиты булочки я вспоминала как это делала Анея. Плакала от осознания, что ее нет, и никто больше не рассмеется сидя за столом в маленькой кухне пробуя очередной изготовленный мной кулинарный шедевр. И не одобрит вкусно заваренные травы.
Удивительно какие, казалось бы, мелочи пронизывают всю нашу жизнь. Кто — то радуется, что ты приготовила печенье. И сидит с тобой по утрам на крыльце, что-то обсуждая, или просто молчит рядом. Ворчит за то, что ты устроила «очередной опыт» и чуть не спалила сарай. Или хвалит за вкусный суп. Или имеет странную привычку танцевать ловя пальцами солнечные лучи. Но это все части дорогого тебе человека, удивительные, уникальные фрагменты, мозаика, из которых он и состоит. А потом, когда эти мелочи вместе с человеком их привносившим исчезают, их очень не хватает. Иногда как воздуха.
Наконец, уже на третий месяц лета, я несколько оправившись от оглушенного состояния, собрала вещи, достала спрятанные деньги. Навестила Ихора. Пожадничав, решила напоследок сходить в лес за травами. И повстречала там эрра Арано. Правду говорят, что жадность до добра не доводит.
* * *
Мы медленно продвигались в сторону Лерта, я пешком, а мой спутник все так же, полулежа, обнимая Птичку за шею. Ей было неудобно, но она только изредка мотала головой, да вздыхала, когда Ян обнимал ее слишком сильно. Солнце поднималось все выше и лес затягивала утренняя туманная дымка нагоняя на меня откровенную тоску.
Снова бегать по лесу, спать на земле, питаться едой приготовленной на костре. Все это вызывало глухое раздражение и внутренний протест. Хотелось комфорта, я устала от бесконечных путешествий по лесам. Даже буйная зелень вокруг воспринималась как нечто чужеродное и враждебное. Теперь, вдобавок ко всему, придется передвигаться пытаясь не попадаться на глаза алорнцам. И еще тащить на себе этого.
— Эй, ты живой? — окликнула я разглядывая своего спутника в ярком утреннем свете. Темная, слипшаяся от грязи шевелюра закрывала его лицо. Босые ноги были сбиты в кровь. Еще бы, после ночного бега по каменной мостовой. Руки тоже выглядели удручающе: на правой мизинец был неестественно вывернут в сторону.
