— Проснись, красавица, открой закрытые сном глаза, и явись звездою холода пред утренней зарей.[1]
[[1] «Пора, красавица, проснись: Открой сомкнуты негой взоры. Навстречу северной Авроры, звездою севера явись!» (стих А.С.Пушкина «Зимнее утро»)]
М-да, перевод стихотворного шедевра получился, прямо скажем, странноватый.
Зато мне удалось приоткрыть один глаз.
— Ингарра, во имя вечного, что ты делаешь? — Талириэль приподнял взъерошенную голову с мешка и попытался сфокусоровать на мне сонный взгляд, получалось у него не очень хорошо. Он просто свел глаза к переносице и старательно пытался меня разглядеть. Я, полагаю, выглядела не лучше.
— Пытаюсь себя разбудить, — я тщетно пыталась открыть второй глаз.
— А, понятно. Я думал, ты какие-то заклинания читаешь, — он сел, зевнул, потянулся широко раскидывая руки в стороны, пригладил спутавшиеся за время сна волосы. Эффект получился обратный, волосы стали торчать еще больше.
— Ты на Лунтика похож, — глядя на торчащие дыбом светлые волосы засмеялась я.
— На кого? — удивился Талириэль.
Опять я лишнее болтаю. Такими темпами я стану мировым чемпионом по скоростному придумыванию оправданий.
— Сказка такая, там главный герой упал с Луны. Ой, то есть с Ночной Гостьи.
И совсем не обязательно пояснять, что герой этот был сиреневого цвета, волосатый, и с четырьмя ушами. И вовсе даже не человек. Хотя алорнец тоже не совсем человек, хорошо, что не сиреневый, и не лунная пчелка.
Мне наконец-то удалось открыть оба глаза. Я тоже села и огляделась. Невдалеке дремали стреноженные лошади. Вокруг костра, завернувшись с головой в одеяла, мирно спали эльфы.
— Хочешь сказать, что выгляжу так, будто упал с Ночной гостьи?
— Да, — я покивала головой.
Талириэль засмеялся.
— А ты выглядишь как неумытая маленькая девчонка, — он показал мне язык и снова рассмеялся.
Ого, это он со мной заигрывает? От удивления, что надменный поначалу эльф ведет себя так мило, мой сон как рукой сняло.
— И не стыдно девушке о таких вещах напоминать, — я укоризненно поцокала языком, — чтож, пойду исправлять недостатки внешности.
Достала в мешке зубную щетку и порошок. С недовольным стоном поднялась с плаща, помахала руками. Сделала пару наклонов и приседаний, чтоб размять затекшее от сна на твердой земле тело, и направилась к дальним от поляны кустам. Талириэль снова широко зевнул, завернулся в плащ и одеяло, и продолжил безмятежно спать.
Наскоро почистив зубы, я держала в руках открытую фляжку и созерцала вредный сосуд, раздумывая, как бы ее половчее перехватить. Дело было вот в чем:
