Арано сообщил, что пора ехать дальше.
Я покорно забралась на лошадь, все так же впереди него. И снова началась изматывающая бесконечная дорога. С жарой, пылью и тряской. И несменяемым зеленым пейзажем вокруг. Лошади были действительно натренированы на долгие переходы и относительно легко выдерживали дневной перегон. Однако к вечеру лошадь на которой мы ехали, вдруг начала хромать. То- ли просто повредила ногу, то-ли не выдержала двойного груза. Арано и Керио по очереди внимательно осмотрели ее копыта, ощупали ноги. Посмотрели друг на друга, согласно покивали головами, и объявили, что пора искать стоянку для ночевки.
Поужинав у костра, напившись отвара, я легла рядом с костром. Завернулась в плащ и уже собралась спать, как подошел Талириэль. Расстелил одеяло, которое ему выдали из своих запасов эльфы и лег рядом.
— Так теплее, — улыбнулся он в ответ на мой вопросительный взгляд. Ну да. Вдвоем действительно теплее. Я согласно покивала головой. Талириэль так же как вчера подтянул меня спиной к себе и накрыл сверху еще и своим одеялом. Подергал у меня из — под головы мешок. Пришлось делиться.
— Так бы и сказал, что спать на моем мешке понравилось, — проворчала я.
Талириэль рассмеялся.
— Конечно, что может быть лучше сна на мешке с травой и склянками.
— М-м-м, дай подумаю, — сказала я очень задумчиво и игриво предположила, — сон в лодке?
— О, да, держась за руль, — засмеялся он и легко подул мне в ухо, — доброй ночи.
— Спокойной, — прошептала я.
Пожалуй, это первая ночевка в лесу когда я почти не ощущаю страха и напряжения. Наверное, потому, что вокруг много людей. Целый вооруженный отряд, пусть и небольшой, позволяет чувствовать себя в безопасности.
Мне было тепло и уютно, дыхание Талириэля щекотало шею. Где- то далеко пел хор лягушек. У костра, негромко позвякивая посудой, переговаривались на своем певучем наречии эльфы. Я различала отрывистый, хрипловатый голос Керио. Даже разговаривает он так, будто команды отдает, мелодичность алорнского языка ему в этом не помеха. Ему что- то отвечал Имириэль и другие эльфы из отряда. Пару раз они засмеялись. Прислушиваясь к их разговорам я провалилась в глубокий, непробудный сон.
Ранним утром, еще даже толком не рассвело, я проснулась от воплей кирА. Видимо по тракту уже кто-то ехал. Издалека донеслось ржание лошадей и чья — то ругань.
— Кому там не спится в ночь глухую? — проворчала я пытаясь открыть глаза. Глаза открываться решительно отказывались. Тело сообщало, что спать на холодной земле некомфортно, поэтому вставать оно не будет. Такой вот парадокс. Не открывая глаз, я продекламировала:
