Напротив стояла корзинка, а в ней оказалась еда. Перекусив нежным куриным мясом и ароматным хлебом, Энья откинулась на мягкую подушку, решив, что точно не уснет, глядя, как звезды мелькают за окном, но не тут-то было. Вновь сон окутал ее, но уже спокойный. И теперь она уснула с улыбкой.
Энья почувствовала, как ее бережно несут на руках. От незнакомца пахло чем-то пряным и древесным, но таким уютным, словно кто-то родной обнимал ее. Она почувствовала как со лба убрали прядь волос, пощекотав ей щеку и нежно поцеловали в лоб.
Проснулась она от солнечных лучей на широкой кровати под балдахином. Стены были обшиты шелком затканным картинами сказочного сада, единорогов, драконов и дивных птиц. В камине весело потрескивал огонек, а из приоткрытого окошка веял легкий ветерок.
Кто-то успел разобрать ее вещи: матушкины книги аккуратно лежали на письменном столике вместе со шкатулкой и принадлежностями для рисования, а платья…
Девочка вскочила с кровати и подбежала к висящим на дверце платяного шкафа нарядам.
«Кто же успел их почистить? Выглядят как новые!», — восхитилась она и бросила взгляд в зеркало: ее переодели в ночную рубашку, достающую до босых пят. Спальня так же пришлась ей по вкусу. В отличие от дома, здесь по полу не тянуло сквозняком, а значит, можно не надевать колючие шерстяные носки, которые Энья так не любила.
«Тут гораздо лучше, чем дома, - но тут же спохватилась. - Нельзя так думать! Я провела там все детство, с нянюшкой, слугами и… отцом. Если бы матушка была жива», — но той не было на свете. И теперь Энье, как и советовала нянюшка, необходимо научиться жить здесь. От осознания своего одиночества и тоске по старым добрым денькам, у нее защипало в глазах, захотелось выплакать свое детское горе, но она сжала руки в кулачки и топнула ножкой. «Нечего плакать — я сильная!»
За шкафом оказалась еще одна дверь, ведущая в ванную.
Не дожидаясь слуг, девочка умылась и оделась. Нянюшка славно потрудилась над воспитанием своей ученицы, привив ей аккуратность и самостоятельность, в отличие от ее сводной сестрицы. Энья всегда удивлялась, почему Сюзет закатывала истерики и капризничала, приказывая, чтобы ее одевали и обували, даже кормили с ложки.
В шкафу вместе с ее старым поношенным платьем в котором она приехала висела новая одежда, а на нижней полочке в ряд стояли новенькие туфельки, что не могло не порадовать девочку. Все деньги мачеха всегда тратила только на собственную дочь, а Энья донашивала старые наряды, несмотря на то, что они давно стали ей коротки.
