– По-вашему, я должен молчать? – спросил тогда Радж. – Типа, оставить Эми за бортом? Вы не думаете, что это нечестно по отношению к ней?
Диего тогда в первый и в последний раз в своей жизни видел Раджа в таком раздражении. Но, на самом деле, у Эмили О’Малли неизбежно возникли бы вопросы. Например, про ежегодные съезды компании на Ла-Уэрте. Или про синюю лису.
Но ведь Радж справился. Он рассказал своей девушке всё, и она не решила, что он псих, и не съехала с катушек.
Так что первое, что нужно сделать Диего – это позвонить Раджу и попросить немедленно приехать. Тем более, что он, как и все остальные, наверняка только ждёт повода.
– И всё-таки, Диего, – голос Мари выводит его из раздумий, – я хочу поехать к родителям. Это можно устроить?
– Можно, – кивает Диего. – Только, м-м, Мари. Я, типа, не в курсе, где они живут.
– То есть как ты не в курсе? – удивляется она. – Мы ж ездили ко мне летом после первого курса. Ты разве не помнишь?
– Нет.
– Ну и у кого из нас проблемы с башкой? – смеётся Мари.
И это потрясающе хороший вопрос. Как, во имя всего святого, это вышло? Почему Диего не помнит Марикету до острова, а она ведёт себя так, как будто у них действительно была эта жизнь до Ла-Уэрты, в чём он сам уже давно не уверен?
– А ты помнишь, где живут твои родители?
Марикета фыркает.
– Разумеется, помню.
Нет, это совершенно точно какое-то безумие.
*
– Отлипни от окна, – ворчит Мишель, – Джейк, я серьёзно, она тебя увидит.
– Угу, – не реагируя на её замечание, произносит Маккензи, по-прежнему прислоняясь лбом к стеклу окна на втором этаже и не сводя глаз с Марикеты. Она сидит спиной, так что никак не может его увидеть, соответственно, Мэйбеллин может пойти к чёрту.
– Знаешь что, Маккензи, – Мишель задыхается от возмущения, глядя на отпечатки пальцев на окне, на её идеальном, начищенном до прозрачности окне, мать его, – если ты хочешь, чтобы Мари опять была твоей женой, приведи себя в порядок!
– М? Ты о чём?
– Пойди побрейся, козлина.
– Эй, Мэйб, ты чего такая злая? – Джейк отворачивается от окна и широко улыбается. Его жена, целая, невредимая, совершенно невероятная жена сидит у бассейна в кресле и болтает ногами, и этого достаточно, чтобы быть счастливым. – Что я тебе сделал?
– Припёрся, – фыркает Мишель, – ты припёрся, а я не успела с ней рядом даже сутки провести. Ты же теперь никого к ней на пушечный выстрел не подпустишь.
– Ну почему ты обо мне так плохо думаешь? – ухмыляется Маккензи. – Пусть пока поразвлекается.
