Я думала, ты хотела увидеть настоящий Финикс.
C этой высоты просматривается большая часть города, расползающегося вокруг водоёма. Раньше в это время тут всё горело бы ковром разноцветных огней, темнея только совсем у подножия гор и вокруг заповедных зон, ограничивающих застройку. Теперь же странные геометрические фигуры черной тушью прорезали простыню света. Пятна темноты размером с кварталы, как будто какой-то ребенок принялся ножницами вырезать замысловатый узорчатый рисунок, прилежно собирая образцы ткани Финикса. Район тут. Девелоперский проект там. Целую цепочку поселков, вырезанную прямо посередине простыни города.
Днем, в жгучих лучах пустынного солнца, разросшиеся районы и пригороды Финикса казались примерно одинаковыми. Чандлер -- такой же, как Скотсдейл, Скотсдейл -- такой же, как Гилберт, Гилберт -- такой же, как Эвондейл или Пеория, или Меса, или Фаунтейн Хиллз. Все запыленные, все одинаковые. Но ночью становилась понятна разница. Места, в которых водоносная порода обваливалась из-за слишком агрессивного выкачивания воды. Места, с которыми были расторгнуты соглашения о подаче воды или не выданы разрешения на строительство дополнительной гидро-инфраструктуры. Места, в которых воды из Проекта Центральной Аризоны уже не хватало для того, чтобы возмещать потери грунтовых вод, и где вокруг водяных скважин образовались широкие и глубокие воронки, а насосы вместо воды выплевывали песок. Точки отказа в перегруженной системе, которые выражались в темных лоскутах пустующих домов, и где давно не было никакого движения, кроме кочующих стай койотов или редких беженцев из секты "Мерри-Перри".
Это -- Финикс Шарлин. Настоящий Финикс. Черные пятна -- единственный атрибут города, показывающий уверенный рост.
Шарлин наконец нашла нужные инструменты и вернулась к панели. Она распласталась ничком и продолжила рыться в проводах. Вдалеке от нас шумело уличное движение широкополосных улиц, рассекающих город. Но тут, в заброшенном поселке было тихо, не считая скрежета и лязга инструментов Шарлин.
Трудно писать истории о тишине, подумала Люси. Большинство журналистов, освещающих засуху, проводили время у границ c Калифорнией, Невадой и Ютой, клепая статьи об аризонском варварстве и сектантах Мерри-Перри, сбежавших из Техаса только для того, чтобы быть распятыми на разделительной полосе центрального шоссе.
Иногда они писали предположения о том, кто был замешан в атаках на Проект Центральной Аризоны, описывая изящную уязвимость канала, протянувшегося на триста миль по пылающей пустыне, просто чтобы дать Финиксу глотнуть воды из реки Колорадо. Они плели конспиративные теории о том, кого -- Калифорнию или Лас-Вегас -- нужно было винить в постоянных подрывах этой жизненно важной для Аризоны капельницы, всегда привязывая теракты к критически низкому уровню воды в мидском водохранилище под Лас-Вегасом или в образованном после запуска паркерской плотины озере Хавасу, на границе Калифорнии и Аризоны. Или к другим резервуарам, построенным вдоль реки Колорадо -- реки, которая уже не была в состоянии давать столько воды, чтобы хватало всем. По крайней мере, эти истории можно было рекомендовать, потому что обычно они шли с красочными снимками резервуаров с голубой водой и белыми следами известняка по краям, по которым любой мог легко определить, как сильно снизился уровень воды в резервуарах.
