Я обернулась к Рэму, все ещё оставаясь в кольце его рук.
– Лорд Глау, думаю, что мне не стоит идти в музей.
Легкое дыхание мужчины коснулось моей щеки, вызывая легкий озноб. Хмельңые ощущения. Безумно приятные…
– Погодите, а как же я? – огорчился Арчиваль. - Как же мои извинения, госпожа Джун?
– Успокойтесь, я их принимаю.
– Разве не хотите услышать, как кается в грехах мой кузен? – внезапно поинтересовался Виктрэм.
И я осталась. Не потому, что хотела слушать лживые заверения Арчиваля, нет. Рэм ясно дал понять, что не желает, чтобы я уходила.
И мы все, за исключением Цветкова, отправились в выставочный зал императорского музея. Признаюсь, я не строила предположения, что в нем за экспонаты,твердо была уверена, что знаю. В первую очередь на ум приходили регалии монархов: всевозможные короны и венцы, прочие символы власти, подарки правителей древности своим супругам, мантии и платья, расшитые драгоценностями… Что ещё может находиться в маленьком музее дворца?
Я ошибалась. Музей оказался oгромным залом, едва ли не больше бального,и хранили в нем отнюдь не украшения.
– Уже больше двадцати лет император Константин собирает хищных тварей, живущих в аномальных зонах Тарры, – тихо объяснил Виктрэм.
– Жутковатое местечко, – призналась я, скользя взглядом по застывшим фигурам нечисти.
Маги-таксидермисты, которые работали над экспонатами, мастера своего дела: каждая тварь выглядела живой, готовой к нападению. Стоит потерять бдительность и отвернуться – и кто-то спрыгнет с постамента, чтобы впиться в беззащитную шею.
– У императора огромная коллекция клыкасто-когтистых монстров. Не знала, что на Тарре их настолько много.
Виктрэм кивнул:
– И она продолжает пополняться: даже сейчас кромешники из своих поездок привозят ранее неизвестных тварей, разумеется, уже мертвых.
– Только весь этот ряд – твари из долины Адарай, - вклинился в наш разговор Арчиваль. – Госпожа Джун, посмотрите, какая яркая птичка. Это дорейка. Правда, красавица?
Нехотя я взглянула туда, куда предложили. Двухметрового роста, с длинными, мощными лапами ярко-зеленая пташка внушала трепет – наверняка, бегала быстро и острый маникюр при этом помехой не был.
– Дорейка развивает невероятную скорость, но перестает видеть жертву, если та замирает.
Как я и думала, пернатая тварь – хорoшая бегунья и c такими когтями легко расправляется с добычей.
– Птичка очаровательная, - отозвалась я и передернула плечами.
– Замерзли? – Тут же отреагировал Виктрэм.
