После матча все отправлялись в Лидовку. В ресторане «Народный дом» каждого из нас уже ждали две-три кружки оплаченного пива — награда за матч (и очень подходящая, если учесть, какой бывает жажда после жаркой схватки).
Раньше я пиво не пил вообще. Это вызывало смех товарищей по оружию, и мне заказывали лимонад. Я стеснялся его пить, хотя и хотелось. Выпив как-то пару раз пива, почувствовал слабость в ногах, чем вызывал веселое оживление. После этого предпочел улизнуть, отправившись домой, а по дороге делал крюк, чтобы мама ничего не заподозрила.
Хуже было, когда мы возвращались после матча на поле соперника. Добирались поездом или автобусом. Каким бы ни был поединок, как бы ни болели ушибленные места, каким бы горьким ни казался проигрыш, на общем веселье это не отражалось: уж такой народ футболисты — все, что прошло, не принимается ими всерьез. Ведь и в самом деле, нужно рассеяться, сбросить накопившееся напряжение и весело идти навстречу тому, что еще предстоит. Обычно затягивали песню. Я не обладаю музыкальным слухом, но до сих пор могу исполнять любимую песенку наших тогдашних запевал — Бичана и Гайдоша «Ночь стояла майская, чудесная».
До нее или после исполнялась песенка «Скончался футболист» с припевом «Собираем ему на венок». И действительно собирали. По кругу. Только не на венок. Набегало на... две бутылки вина. Откупоривали их тут же, в вагоне или в автобусе.
Вначале я держался в стороне от шумных сборищ. Но что мне приходилось за это выслушивать! Когда же меня однажды провозгласили героем матча и взялись возносить до небес, я сдался и выпил со всеми. Но к песне уже не тянуло. С меня было достаточно. Я никогда не курил и даже не пытался. Выпивка была единственной проблемой за всю мою футбольную жизнь. Не считаю себя абсолютным трезвенником, хотя и знаю футболистов, которые не позволяют ни капли даже в ночь под Новый год. Но знаю и таких, которые весьма нередко праздники «организуют».
Моя родина — Моравия, где вино подается к еде и где им утоляют жажду. Есть и такие блюда, когда не обойтись без стаканчика-другого пива. Мы ведь страна пльзеньского — лучшего в мире пива. Пуританский, полный отказ некоторых коллег от спиртного мне казался чрезмерным, хотя я и уважаю право каждого поступать по собственному усмотрению. Строгая ответственность за слабость к алкогольному, позже вошедшая в норму в ведущих командах и в сборной, запрет, одинаковый для всех, казались мне перегибом (кто хочет напиться, того не углядеть). Мы вышли из детского возраста. И каждый должен сам прекрасно знать, что ему можно и чего нельзя. Это — ответственность перед другими, но прежде всего — и перед собой.
