журналиста???) - возмутился Роберт.
- А что плохого в моей профессии?
- - Lady, this is a weird question. Though, you're yet another prove that
journalists would do anything for some breaking news. (Леди, ваш вопрос странен.
Впрочем, все ваше поведение показывает, что в погоне за сенсацией журналисты
готовы на все), - он иронично смотрел на нее
- Мистер Лукерман, вы кажется не услышали, либо Тим неправильно перевел! Я пишу
о музыке и музыкантах. Если вы не можете различить шоу-бизнес и высокое
искусство, то мне вас искренне жаль. Мое образование позволяет разделять два
понятия.
- Robert you must apologize! (Роберт, извинитесь перед Ларессой!) - возмутился
скрипач.
- Dave, I can understand a lot of things, but why the damn journalist? Like
there are no other girls! (Дейв, я понимаю твои чувства, но черт возьми, почему
именно журналист? Неужели других девушек нет?)
- Robert! (Роберт!)
- Мистер Лукерман, перестаньте говорить обо мне, будто меня нет. Нравится или
нет, я уже здесь, - взорвалась Лариса, - и поверьте, я умею различать работу и
личное время, и тем более у меня хватает воспитанности и такта не писать о том,
что касается двоих. И вам не советую лезть своим длинным носом в наши отношения.
Все ошеломленно уставились на девушку.
- Лар, успокойся, пожалуйста. Давай мы с Дейвом сами все объясним, -
примирительно предложил Тим.
- А ты все перевел?
- Я опустил фразу про длинный нос.
Лариса кивнула, понимая, что действительно ведет себя некрасиво, оправдывая
стереотипы о современных журналистах. Она так и стояла, прижимаясь к Диву. Тим
уже не переводил, и суть разговора ускользала от нее. Родриго, поймав ее взгляд,
улыбнулся и продемонстрировал вздернутые вверх большие пальцы, одобряя девушку.
Да и остальные музыканты, понимавшие словесные баталии трех спорщиков, тоже
смеялись. Наконец, спорщики приумокли. Роберт спросил ее:
- Lady, I must apologize for the harsh words. Tim said you'd used to play violin.
I almost believe you might be good, however......(Леди, я приношу извинения за
свои резкие слова. Тим сказал, что вы в свое время тоже играли на скрипке. Я
почти верю, что вы можете разбираться в музыке, однако...)
- Однако хотите, чтобы я сыграла? Я не брала инструмент в руки уже много лет. Не
хочу позориться, - она бросила возмущенный взгляд на переводившего Тима.
- - I only ask for a proof. No difficult stuff. Give some comfort to the old Jew.
(Я прошу лишь показать. Исполнение сложных партитур не прошу. Успокойте старого
