Допрос был обязателен для всех, кроме тех, кого по некоторым причинам Айрес считала излишним ему подвергать. К примеру, своих племянников.
Королева откинулась назад, в бархатные объятия мягкой спинки трона (что ни говори, вчерашняя вылазка здорово ее утомила — оставалось надеяться, что Уэрти понравится ее второй, неофициальный подарок). Внизу под звуки музыки в изысканном веселье, обеспеченном ею, коротал вечер ее народ. Даже возжелай гости поговорить о чем-то, не предполагавшем веселья, Охрана быстро бы это пресекла — Айрес позаботилась о том, чтобы ничто не испортило Уэрту праздник. Особенно его брат.
Вообще проявления горячей «любви» одних представителей королевской семьи к другим она считала зрелищем смешным и любопытным, но не сегодня. К тому же семье позволено то, что нельзя позволять никому другому.
Все, что она делала, она делала, заботясь о других. Всегда. Кто-то пользовался высотой своего положения в своих интересах, обеспечивая себя недоступными ранее благами, и Айрес прикрывала глаза, считая это вполне допустимой ценой за верность — но не она. Она могла сорить деньгами, могла выйти замуж, скинуть бремя правления на мужа и советников, бесцельно прожигать жизнь, как делала это любимая сестричка; но Айрес обручилась с короной — и не брала благ больших, что могла позволить себе любая женщина высшего круга, зато по мере своих сил заботилась обо всех, кого эта корона препоручила ее заботам. Охрана и простая стража денно и нощно ищет среди ее стада больных овец — чтобы другие могли жить спокойно, не смущаясь их речей, не травя разум ненужными сомнениями. Она уже сделала Керфи богатым и сытым, страной, с которой считаются — и еще сделает сердцем мировой империи.
Под пение струн, выводящих одно из немногих сочинений Кейлуса, что сыскало одобрение приличного общества, Айрес нашла глазами своего наследника. Убедившись, что тот с отстраненным видом смотрит сквозь танцующих, делая вид, что пьет, прикрыла глаза, наблюдая за племянником из-под ресниц.
Какой бы юной чудеснице ни удалось сотворить с ним то, что ставило под угрозу весь план, в этом зале ее сегодня не было — его лицо ясно поведало ей об этом. И это делало все еще сложнее. Да и с братом Уэрти сегодня общается пусть холодно, но определенно без той степени ненавистного напряжения, что искрила между ними обычно. Как это некстати… а ведь обстоятельства складывались так прекрасно, но человеческие сердца — ненадежные механизмы, требующие тонкой и постоянной настройки. Топорные методы вроде вассальной клятвы Айрес предпочитала приберечь до самого последнего момента. По этой же причине она не навязала Уэрти слежку — ограничилась простым маячком, не замечавшимся владельцем и защитой его замка по причине специфики работы: маячок активировался лишь тогда, когда владелец находился на грани гибели (в противостоянии Кейлуса и племянников, немало ее забавлявшем, Айрес уверенно ставила на последних, но предосторожности превыше всего).
