Для репетиции ее грядущего сражения с Гертрудой Герберт еще три назад велел скелетам привести в порядок садовый фонтан. В России чистить и ремонтировать фонтан зимой, когда землю только-только выбелил торжествующий снег, наконец-то решивший задержаться до весны, было бы не самым умным решением; но здесь капелька магии предотвращала возможные неприятные последствия. Нет, запускать фонтан Герберт нужным не счел, зато наполнить немерзнущей водой каменный бассейн, площадью способный перещеголять очень просторную комнату — еще как.
По этой самой воде Ева и прогуливалась старательно последние три дня, практикуясь в непокорной левитации. По плану после постыдного поражения от Избранной Гертруде предстояло рухнуть в озеро, да еще «утонуть» на самом дне; следовательно, и сразиться они решили на этом самом озере. Которое из-за внушительной глубины всегда замерзало лишь незадолго до Дня Жнеца Милосердного, а в этом году из-за припоздавшей зимы обещало покрыться льдом и того позже.
И пусть Ева не могла не признать, что поединок с драконом в таких декорациях по эффектности обещал побить даже рекорды прославленных драконоборцев — расплатой за эффектность ожидаемо служила необходимость упорных тренировок и репетиций, способных довести до бешенства даже дзен-буддиста.
— Может, хоть одежду мне высушишь? — когда Герберт помог ей взобраться на грубый фонтанный бортик, Ева с несчастным видом пошевелила пальцами ног, удостоверившись, что сапожки до краев полны воды. — А то, знаешь ли, так и простудиться недолго.
— Я понимаю, что в ваших фантазиях на тему магии все проблемы решаются щелчком пальцев, но в реальности сушка одежды прямо на тебе грозит ожогами всей скрытой под ней поверхности тела. На что я, даже принимая во внимание твое состояние, пойти не готов. — Жестом сдержанной ласки некромант коснулся ее мокрого плеча: как раз в момент, когда Ева вспомнила — в действительности сейчас простуда была последним, что ей грозило. — Еще одна попытка, и пойдем домой. Там переоденешься.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ОТ 11.11:
Страдальчески сморщившись, Ева присела на бортике. Стянула с ног сапоги, выливая оттуда воду, кое-как натянула заново — и, убедившись, что те всего лишь благонадежно хлюпают, встала, чтобы вновь призвать в руку смычок.
Забавно, но порой — особенно в последние дни, валяясь с Гербертом на постели, пытаясь не отвлекаться от просмотра анимешек на другие приятные занятия — она почти забывала, что мертва. И тем больше раздражали следовавшие за этим моменты осознания: нет, она все еще та, кто она есть. Ева Нельская, немертвая Избранная, девочка, которой не повезло очутиться в неправильной сказке, где есть неправильные злодеи, которые делают неправильный мед. То есть фейр. То есть свершают неправильно успешные злодеяния.
