— Дай мне что-нибудь из ее вещей.
Ян зло оскалился.
— Если ты хочешь дымные горшки, то их там нет, мы использовали последние, чтобы открыть эти ворота.
— Я…не, — Керио мотнул головой, — мне… на память.
Он снова мотнул головой и сгорбившись отошел в сторонку. Уперся обеими руками в ворота и замер, глубоко вдыхая.
Ян зарычал, отдать хотя бы частичку из бесценных сокровищ из рюкзака Инги было невозможно. Немыслимо, поделиться с наглым алорнцем который ее не сберег, не защитил.
«Защищал»-возразил где то на задворках разум, — «защищал с риском для жизни, а вот ты ее бросил здесь. С этим вот. Хотя подозревал, что это опасно».
Он почувствовал как на коже снова проявляется чешуя- признак, что контролировать злость становится трудно.
Ян достал из рюкзачка Инги запасной кусочек мыла, свежий запах лимонной мяты полетел вокруг как бабочка, и протянул Керио.
— На, возьми.
Тот, не возразив, сжал его в кулаке.
— Надо отсюда спускаться, — Ян положил вещи так, чтобы удобно было собирать их немаленькой когтистой лапой, — я сейчас перекинусь, и полетим.
— Твоя рука, — Керио кивнул на руку Яна.
— Спланировать сил хватит, лететь нет, — проворчал Ян, — кстати, там внизу, пограничный патруль. От них Арано вверх и побежал. Так, что думай, что будешь им врать. Рассказывать про то, что здесь есть категорически не советую.
* * *
— Ярран! Ян, — Арис догнал его в коридоре, по дороге к лестнице, — я буду с тобой тренироваться.
— Тренируйся, я не возражаю, — Ян поднимаясь по лестнице растирал зудящие болью костяшки, — пока я здесь, думаю, каждый день буду в зале заниматься.
— Пока ты здесь? — Арис взбежал выше по лестнице, — уж не хочешь ли ты сказать, что не подчинишься отцу?
— А должен? — Ян насмешливо смотрел на Ариса.
— А разве нет? — во взгляде млашего брата сквозило что-то похожее на благоговейный испуг. В его мире было немыслимо перечить отцу.
Ян посмотрел на брата снизу вверх.
— Арис, я откупился от рода своим наследством и своим состоянием. Я имею полное моральное право, — он ухмыльнулся, — свалить в закат, не вспоминая о роде который меня выкинул за ненадобностью как дохлого скрата. «Вход медяшка, выход золотой». Я никому ничем не обязан.
Арис остановился на площадке этажа.
— И куда ты собираешься?
— Думаю в Лерт.
— Почему в Лерт?
Ян не выдержал:
— Потому, что там я был самим собой, и был нужен! По настоящему, понимаешь, Арис, по настоящему нужен, ни за звания, ни за деньги! Просто я сам. И жил полной жизнью. Сейчас все, что окружает меня это жалкая подделка. Суррогат-замена тому, настоящему, живому. Видел ли ты когда- нибудь женщину танцующую у плиты? Женщину. Танцующую. У.Плиты? Утром, готовит завтрак, заваривает отвар для вас двоих и танцует. И дело даже не в том, что на ней только твоя рубашка и надела она ее для того, чтобы чувствовать тебя еще ближе. Хотя кажется, что ближе просто невозможно. Стоит она к тебе спиной, пританцовывает, а ты замер на входе в кухню, боясь спугнуть, смотришь и понимаешь, что вот она: настоящая, правильная жизнь. Как, думаешь, Арис, смогу я после этого смотреть на «милых, умных и красивых», а главное, — Ян презрительно скривился, — «полезных роду»? Подобранных для меня отцом с такой же тщательностью, как он племенных кобыл на конюшне выбирает. Здесь не со мной все происходит, с каким-то другим горгом, а то, что имя-внешность совпадает, так это просто какая-то ошибка Вечности.
