– Ты о профсоюзах?
– Они просто ничтожество. Смутьяны. Они разрушат страну.
– Что? Пытаясь обеспечить свои семьи едой? Поэтому они ничтожества?
– Обеспечить едой? Думаешь, в этом их основная цель? Я не верю. Большинство иммигрантов смутьяны.
– Беженцы приехали не по доброй воле. Ты дурак, Танасис. У них не осталось выбора.
– Может, их еще политики заставили переехать сюда? Вытеснить нас? Забрать нашу работу?
– Сам знаешь, все было не так, – возразил Панос. – Но именно решение правительства развязало войну. Они сами виноваты в том, что людям пришлось покинуть дома и свое имущество.
– Их радушно приняли в Греции, но зачем устраивать беспорядки?
Темис переводила взгляд с одного брата на другого. Панос и Танасис редко пребывали в согласии, но сейчас их ярость зашкаливала, и Темис поняла, что сама разожгла этот пожар. Она взглянула на сидевшую напротив Маргариту, которая, казалось, наслаждалась ссорой.
– Скажи-ка мне, – крикнул Танасис, со злостью ткнув пальцем в сторону Паноса. – Разве коммунисты имеют право нарушать закон?
Бабушка встала из-за стола, решив нарезать фруктов, но когда Танасис бросил вилку на тарелку и вылетел из комнаты, она вернулась на место.
– Панагия му, Матерь Божия! – резко сказала она Паносу. – Посмотри, что ты наделал. Почему вам нужно все время ссориться?
– Потому что мы во многом не согласны, – ответила Маргарита, которая грубила всем, включая бабушку. – Но Панос всегда не прав.
Тот потеребил сестру за ухо:
– Ладно тебе, Маргарита, не будь злюкой. Новая подруга Темис… она потеряла отца.
– Панос, я серьезно. Ты не прав. Можно подумать, ты не любишь свою родину.
Брат воздержался от ответа. Он встал из-за стола и молча покинул квартиру.
Темис молчала, пока остальные обсуждали родных ее новой подруги и называли преступниками. Она пообещала себе, что не расскажет Фотини о словах Танасиса. Трещина, появившаяся в их семье, поползла дальше.
Спустя десять минут на пороге появился Танасис – одетый в кадетскую форму, в кепи набекрень. Вскоре к нему присоединилась Маргарита, тоже в красивой синей форме ЭОН.
– Сегодня последняя репетиция перед пятничным парадом, – с гордостью сказала она бабушке. – Ты же придешь?
– Да, агапе му. Мы придем посмотреть, правда, Темис?
Темис снова сидела за кухонным столом, разложив перед собой книги. Ее мысли были далеко. Она задавалась вопросом: почему Иисус не может быть на стороне коммунистов? Разве не призывал он страждущих прийти к нему? Разве не хотел равенства? Детей довольно часто водили в церковь, и Темис запомнила, что священник говорил именно это. Возможно, в мире полно таких противоречий, и она просто-напросто не замечала их раньше.
