— О чем тут думать? — высшая нервно пожала плечами и только потом заметила, что я с жадным интересом смотрю на ее грудь.
А как я мог не пялиться? Возмущенная моим вниманием Лини казалась богиней. Бездна! Она ведь и была ею.
— Ты не допускаешь, что я тоже могу иметь мнение?
— О, дай угадаю? Поселить меня в одной из комнат и приходить по вторникам?
— Что?
— Этот день уже занят? Или мой вторник будет раз в последнюю неделю месяца? Если выпадет на нечетное число? — она прищурилась.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь?
— Мне пора.
Выдернув из-под моего бедра тунику, девушка натянула ее через голову и резко одернула подол, прикрыв бедра. Ее трусики остались лежать рядом со мной. Судьба не могла пошутить со мной более жестоко. На этот раз они оказались черными. Так я соберу долбанную радугу из белья любимой женщины. Именно в этот момент я перестал дышать. Мир все еще существовал вокруг. Где-то вспыхивали и гасли звезды, птицы пели высоко над головой и на меня медленно осыпались лепестки цветущей вишни. А я понял, что люблю. Впервые за долгую и серую жизнь я не просто жаждал обладать сокровищем. Мне было мало владеть. Я хотел быть ее смыслом. И стать ее броней, чтобы никогда больше не видеть слез. Одна из них скатилась по ее щеке, и незамеченная упала с подбородка на ткань.
— Ты веришь в любовь? — сказал я абсолютную глупость, не надеясь на чудо.
— Я для этого слишком сломана, — глухо ответила она, направляясь к выходу. Уже у арки остановилась и, не поворачиваясь, бросила через плечо, — однако, верю, что ее нельзя найти в сексе.
— Тебе нужно вспомнить.
Ее ладонь задержалась на камне и когти царапнули по жесткой поверхности.
— Думаешь, я забыла о чем-то?
— Тебе лучше знать, Мышка.
Она содрогнулась и выскочила прочь. Я слышал звук ее легких шагов, разносящихся по коридору и впервые за все время, захотел попросить у высших сил помощи. Если Линия не согласиться дать мне шанс, я возьму его сам. Я доломаю то, что хочу беречь.
ЛИНИЯ
Я бежала прочь, а в ушах все звучало это нелепое прозвище. Никто так меня не называл. Не посмел бы. Другому смельчаку я бы вмазала так, чтобы костей не собрал. А из уст императора это слово вышло почти осязаемой лаской. Будто он огладил меня пальцами от висков, провел ребрами ладоней по шее и уже всей поверхностью по напрягшейся груди, поджавшемуся животу, покрывшимся мурашками бедрам, голеням, до пальчиков на босых ступнях.
Пришлось остановиться в коридоре, чтобы отдышаться. Спину покалывало от ощущения, что в нее смотрят. Но позади не было никого. Рарк не шел следом. Я даже не знала почему вместо удовлетворения, испытала невнятную обиду. Если бы он преследовал меня, то я бы разозлилась. Или испугалась.
