ленного рабства. Он заимствовал один лишь
внешний облик прусской идеи: организацию,
дисциплину, общность, нечто совершенно не-
зависимое от отдельного класса, техническую
форму, социализм, чтобы вручить его, как
цель и оружие, рабочему классу, на англий-
ский образец организованному society, вручить
с тем, чтобы класс этот, опять-таки совершенно
в духе викингов, мог переменить свою роль ог-
рабленного на роль грабителя, т. е. совершить
экспроприацию экспроприаторов - и притом
с весьма эгоистической программой дележа до-
бычи после победы.
Все еще затруднительно дать точное опреде-
ление обоих классов. Буржуазия в рамках
марксистской мысли означает нечто совсем
иное, чем у Руссо. Большая разница - упо-
требляют ли это выражение для противопос-
тавления привилегированным феодальной эпо-
хи, или с точки зрения городских рабочих
масс. Наряду с тремя сословиями 1789 года,
по самому смыслу их не существует еще чет-
вертого сословия, рядом с нынешним четвер-
тым - нет больше первого и второго. Сьейес^
исчислял духовенство в 80.000, дворянство -
в 120.000, третье сословие - в 25 миллионов
человек. По этому счету последнее сословие -
115
это народ. Буржуазия значит <все>. Француз-
ский крестьянин тоже буржуа.
Четвертое же сословие представляет собой
меньшинство, и не может быть даже резко выде-
лено, так как в зависимости от обозначений -
ремесленники, промышленные рабочие, проле-
тарии, масса - граница определяется различно.
Четвертое сословие иногда определяется и еще
чаще ощущается так, что оно очень мало отли-
чается от буржуазии - это снова <все> за ис-
ключением предпринимателей.
Третье сословие собственно было отрицатель-
ным понятием. Оно выражает собой мысль, что
больше не должно быть никаких сословий. Чет-
вертое же сословие снова уничтожает это равен-
ство. Оно выдвигает один отдельный професси-
ональный класс как образец социальной жиз-
ни, оно возвращается назад за рубеж 1789 года
и выступает в качестве привилегированного со-
словия. Это заложено в понятии диктатуры
пролетариата, господства класса, который не
уверен в своем численном превосходстве. Та-
ким образом, классовая цель превратилась в ка-
рикатуру старого сословного идеала. То, что
звучит из этих построений, есть лишь литерату-
ра, а не кровь и воспитание, однако смехотвор-
ные картины немецкой революции: рабочие со-
веты в качестве новой верховной палаты, воз-
вышение рабочего до английского джентльмена
при помощи забастовок при продолжающей по-
ступать заработной плате, - как и во времена
