— Он заряжен и снят с предохранителя. Стреляй. Если тебе штамп в паспорте важнее человека.
Пистолет тяжёлый, холодный и неудобный. Я не волнуюсь. Чем бешенее Демидов, тем я почему-то спокойнее. Поднимаю пистолет и чувствую, что не смогу удержать его на вытянутой руке. Подпираю правую руку левой: так удобнее. Демидов вдруг улыбается — светло, открыто, юно. Только сейчас я замечаю, что у него мокрое лицо.
— Не выпустишь?
— Нет. Чтоб уйти, ты должна меня убить, — он сдувает кудрявую прядь с глаз.
Я отшвыриваю пистолет и наступаю на Демидова, толкая к дивану. Запрыгиваю сверху и приникаю к его горячим губам, вжимаюсь в его твёрдое тело...
На самом деле — нет. Я нажимаю на спусковой крючок и вижу, как рассвет позади него распадается на тысячи осколков. Слышу невыносимый грохот и долгое эхо выстрела, мечущееся между старыми панельными домами.
Вот теперь я аккуратно кладу оружие на пол и ухожу. Демидов задумчиво смотрит на осколки солнца у его ног. Наверное, прикидывает, поместятся ли они в пылесос.
Глава 5
Я тогда к Лиле поехала, больше не к кому было. Она жила с мужчиной, он работал то ли сценаристом, то ли режиссёром в драмтеатре. Игорь не обрадовался, но мне нужно было лишь несколько дней перекантоваться до общаги, и Лиля его уговорила. Поставили раскладушку в кабинете. Я была очень им благодарна.
Лиля меня вытаскивала. Своей болтовнёй и шутками, пельменями и блинами, добротой и чуткостью. Я, конечно, в шоке ещё находилась. Она выслушивала мои бессвязные рассказы о Демидове, пока Игорь работал ночами в кабинете. На рассвете я занимала раскладушку, а они уходили в спальню. Спали допоздна — весь режим сбился. Но я постепенно приходила в себя, трезвела и погружалась в реальность окружающего мира. Предыдущие полгода казались мне сном.
Лиля задумала отпраздновать моё восемнадцатилетие, пригласив гостей. Она любила гостей в доме и шумные весёлые праздники. Я согласилась, почему бы и нет? Сердце поднывало, когда я вспоминала наши с Юрой планы на этот день, но прошлое стремительно таяло за моей спиной. Главное — не оборачиваться. Всем известно, что случается с обернувшимися.
В те дни Юра часто звонил Игорю и справлялся о моём самочувствии, но мне об этом не говорили. А я изо всех сил удерживалась, чтобы самой ему не позвонить. Два раза всё-таки звонила и молчала, слушая, как первое требовательное «Да?!» переходит в тихое «Я слушаю вас, говорите». А что тут скажешь? Ты разбил мне сердце? Вместо своей любимой сделал своей любовницей.
