Становится смешно. Он думает, мне из-за Гольдберга дышать больно. Смеюсь непослушными губами и тыкаю на пол, на брюки — на обрывки моей веры в него. Он не понимает, снимает прилипшие к штанинам бумажки и скатывает в шарики, отбрасывая. Я напрягаюсь и поясняю:
— Свидетельство. О браке.
— Какое свидетельство?! О каком браке?! Поспи, ты не в себе, тебе приснилось что-то плохое.
Прихожу в бессильную ярость и пытаюсь сесть. Стараюсь говорить отчётливо, но снотворное ещё действует и выходит вялый шёпот:
— Паспорт покажи.
— Ты миллион раз видела мой паспорт! — Демидов вскакивает, приносит пылесос и яростно пылесосит паркет, и себя самого, и экран телевизора, к которому прилипло несколько бумажных гадин.
— Ту страницу… покажи, — и засыпаю.
В следующий раз я просыпаюсь от влажных поцелуев. В комнате темно и жарко. Нет сил сопротивляться. А если бы и были, я всё равно хочу его до помешательства. Я знаю, что это наш последний раз, и отдаюсь молчаливо и неподвижно, притворяясь полусонной. Но его не проведёшь. Он применяет весь свой арсенал нежностей и грубостей, чтобы заставить меня рыдать от наслаждения, как раньше. Но я не рыдаю. Так, просто слёзы текут по лицу. Ерунда.
Утром выползаю из-под его ног и рук и ухожу в душ. Одеваюсь, беру сумку и иду к двери — а там стоит он, абсолютно голый, и сжимает кулаки:
— Ты не выйдешь отсюда.
— Выйду, почему нет-то?
— Только через мой труп! — Демидов настроен жёстко. — Ты к нему уходишь?
— К кому? Я не понимаю, о чём ты. Юр, пусти, что за комедия?
— Я сказал: только через мой труп!
— Ну, умри! Чего ты от меня хочешь?
Его лицо так искажается, что я действительно опасаюсь инфаркта. Он больно хватает меня за локоть и тащит в комнату, где швыряет на пол около большого сейфа. Сам падает рядом, набирает код на дверце и выгребает пачки долларов. Я решаю, что он хочет мне их всучить, и отпихиваю зелёный поток руками и ногами:
— Не надо мне твоих денег!
— А я и не предлагаю тебе денег! Ты же у нас только по любви, да? Или за идею. Типа честная давалка? Бесплатная шлюха? Я предлагаю тебе кое-что получше, сейчас, сейчас…
Он наконец выныривает из сейфа с коробкой в руках и достаёт пистолет. Рывком поднимает меня с пола и вкладывает в руку оружие. Сам делает несколько шагов к окну и раскидывает руки на фоне встающего солнца. Он похож на распятого бога: кудрявые волосы светятся нимбом, голое тело беззащитно и напряжено каждой мышцей.
