Что же там было?
Куда подевался этот предмет?
Рамка. На ней должна была быть фотография Энни, сделанная им на пароме. Широкая улыбка, большие сиськи, огромные влюбленные глаза. Фотография исчезла, вместо неё на гипсокартоне красовались кровавые отпечатки кулаков. Господи, даже гвоздь, на котором висела рамка был по самую шляпку впечатан в стену, неудивительно, что его руки были в таком состоянии.
Билл посмотрел на пол. Фотография лежала на ковре изображением вверх — рамка расколота, стекло разбито. Картинка с улыбающейся Энни разорвана и смята.
Я теряю контроль, — подумал он. И в этот самый момент понял, что и в самом деле его теряет. Он никогда раньше не оказывался в такой ситуации. Он всегда сохранял спокойствие, без всяких исключений. Ты должен быть спокоен, если хочешь добиться хоть чего-нибудь в этой жизни.
Он ворвался в ванную и включил воду. Правой руке досталось сильнее, поэтому он тёр её левой. Успокойся, успокойся, — приказывал он себе. — Ты должен сохранять спокойствие. Что произошло? Что, нахрен, произошло???
Он разозлился на Энни. Проснулся посреди ночи и начал выбивать всё дерьмо из её фотографии. И сопровождал всё воплями. Как будто фотография была ею.
Примерно так.
Он посмотрел на своё отражение. Оно ответило ему взглядом воспаленных глаз. Он выглядел…
Биллу пришлось признать — он выглядел психом.
Его сердце болело — будто бы что-то умирало в его груди. Медленные, тяжёлые удары. Его тело казалось ему тесным, стягивающим. Билл подумал о перекрученных между собой проводах, а после вспомнил слова Энни про инсульты и сердечные приступы.
Он присел на обоссаную кровать, расправил рукав тонометра и замерил давление. Оно было чудовищно высоким.
Первые лучи солнца проникли в комнату. Он несколько раз глубоко вздохнул, потом сходил на кухню и принял свою утреннюю доху лекарств. Закрыл глаза, подышал ещё немного. Потом выпил огромный стакан апельсинового сока, который неплохо его взбодрил. Через несколько минут он начал чувствовать себя гораздо лучше, напряжение начало уходить. Провода начали раскручиваться.
Ладно, — подумал он. — Не принимай всё близко к сердцу. Теперь ты взял себя в руки. Какой бы ни была проблема — исправь её. Контролируй ситуацию.
— И проблема, — произнёс он вслух, — кроется прямо здесь.
Он ударил по кнопке воспроизведения диктофонной записи.
Сначала было тихо. Потом раздались первые нотки храпа.
Потом много храпа. Глубокие, почти гортанные звуки дыхания, которые вызывали у него отвращение.
