— Тогда учись! — огрызнулся. — Пойми, я уже один раз не уберег свою женщину… — Зои подняла на меня взгляд, снова становясь настоящей, как я и хотел. Показалось, что это пока что единственное, что у нас общего — потери. — Где твоя семья, Зои? — спросил осторожно.
— Нет никого, — стиснула она чашку, хмурясь. — Сначала маму с сестрой убили в гетто. Расстреляли при ограблении магазина. Мне было восемь. А три года назад убили отца на службе…
Я закрыл глаза, впуская в себя ее слова. Она потеряла всех. Вот откуда у нее такое панибратство со смертью и желание держать ее на расстоянии вытянутой руки, на прицеле оружия. Боится и смотрит ей в глаза, как и мне.
А я только сейчас осознал, что сломал бы любую другую, оказавшуюся на ее месте.
— Почему не ушла, не уехала? — вернул на нее взгляд.
Она сидела с чашкой и смотрела на город, сгорбившись.
— А ты? — повернулась ко мне.
Кажется, я впервые не выдержал ее внимания, опуская глаза. Что ответить? Не мог? Долг? Мне было плевать на долг, я требовал смертного приговора. Но меня в него ткнули мордой, в этот долг. Нет спасения в бегстве — от себя не убежишь. А то, что чужое горе кажется легче, всего лишь иллюзия. Она потеряла всех, но не сдалась, продолжая делать свою работу.
— Я сдался. Не как ты…
— С чего ты взял, что я не сдалась?
— Не знаю, мне так кажется. — Я задумался ненадолго. — Давай начнем сначала. Тебе нечего терять, как и мне…
— У тебя есть семья.
— Я предал свою семью.
— Аарон так не считает, — пожала она плечами и направилась к столешнице. — Он тебя любит по-настоящему и старался вчера помочь. Почему ты не принимаешь помощь?
Позади зашелестела бумага и запахло специями, а Зои вернулась к стулу с лепешкой. Кажется, мне их предлагали вчера в службе доставки к мясу, а я соглашался на все, лишь бы скорее отстали и приняли заказ. Теперь этот ее вид с едой будил зверский, но не физический аппетит — я хотел на нее смотреть весь день. Как говорит, ест, сжимает чашку руками…
— Потому что мне нужна только ты — твоя помощь, — запил жажду большим глотком кофе.
— Я не могу тебе помочь, — опасливо глянула на меня.
— Ты одна можешь. — Я сделал глубокий вдох. — Дай мне шанс. Нам. Дай нам шанс. Тебе нужна нормальная жизнь, спокойная, без пистолета под подушкой. Как и мне.
— А ты сможешь?
Ну вот как она вышибала у меня почву из-под ног, когда казалось, я только выпрямился?
— У нас будут разные подушки.
— Ах вот как?! — улыбнулась она.
— Так, как надо. Оставь войну мне.
