За день с телом в игре ничего не случится. А вечером я опять нырну еще на три дня. Нужно будет что-то порешать с деревенскими. А потом еще добраться до безопасного места. Потом ведь целую неделю буду заходить только урывками, после работы. Так, зажмуриться и… Выход!»
В этот раз не было никакой серой хмари. Аз уже окончательно проснулся и даже с закрытыми глазами было заметно, как сгустился вокруг его сознания мрак. Он стал плотным и осязаемым, при этом сразу перестало ощущаться тело.
Не было закрытых век, потому что не было головы, совсем ничего. Только полностью обезличенное восприятие. Он даже не ощущал на себе легкого давления личности аватара, преследовавшего его даже в пучинах игровых снов.
Выход из игры обычно продолжался всего несколько минут по ощущениям. Но на самом деле могло пройти и полчаса, после особенно долгой и мучительной сессии.
Но в этот раз с привычным непроницаемым мраком происходило что-то странное. В нем были заметны завихрения. Он не был сплошным.
Приглядевшись, Еремей легко различил чуть более светлые, сероватые оттенки. Будто в слоистом тумане.
Совсем как во время недавнего погружения. Это начинало беспокоить и немного пугать по-настоящему.
Ложные пробуждения были именно тем страхом, что заставил почти всех «осознанцев», с кем он общался, прекратить это занятие.
Желание поскорее выйти в реальность становилось нестерпимым. А когда во мраке промелькнула какая-то тень, на уровне колена, его уже с головой захлестывала паника. И вдруг раздалось протяжное, требовательное:
— Ме-а-а-у-у-у!
***
Рывок, и Еремей с глухим ударом бьется лбом о медленно светлеющее стекло капсулы. Сердце бешено колотится, а легкие кажется сошли с ума, как после долгого погружения в воду.
Стекло становится совсем прозрачным и за ним мелькает обеспокоенное лицо девушки оператора. Она что-то говорит, выразительно шевеля губами, но он все никак не может сфокусироваться.
— Ремчик? Ты как, тебя будто молния ударила, все хорошо? Твои показатели никогда так не скакали. Что произошло? — зачастила вопросами девушка, едва приоткрылась крышка.
— Все, хорошо, просто, плохой сон… — Еремей с трудом смог выдавить из себя хоть какой-то ответ.
И чуть не поперхнулся от того, насколько он был близок к правде.
«Действительно, это ведь был сон. Все было в сером тумане, как и при погружении в „Тот“ сон. Только на какой, хм, „слой“ его закинула система выхода. И что там был за кот такой жуткий, — мысли скакали, а нервная дрожь подергивала тело, как колокольчик.»
