Отчаянно захотелось пить. Так что когда девушка заботливо поднесла ему бутылочку, то выхватил он ее забыв о вежливости и немедленно сжал в руках, наполняя рот живительной влагой.
Все же за несколько дней тело почти превращалось в мумию, если верить ощущениям.
Медицинских аппликаторов не хватало на все три дня, если вести активный образ «игры». Тело реагировало совсем как в жизни. Потело, напрягалось и прочее.
Требовались медицинские разъемы и коннекторы системы жизнеобеспечения. Но о таком пока оставалось только мечтать.
Привстав в ложементе, парень все более апатично и вяло следил за тем, как девушка помогает ему, отлепляя пластыри аппликаторов и отсоединяя контакты нервных окончаний. Наконец он смог высвободиться и с помощью хрупкой помощницы доковылял до мужского душа.
Там плюхнулся на диванчик, помахал ей рукой и изобразил ладонями популярный знак благодарности. Та застенчиво улыбнулась и поспешила к запищавшему терминалу.
Еремей в упор смотрел на тощего парня с дикими глазами прямо напротив себя. Он сидел в расслабленной до беспомощности позе на точно таком же диване. И, был его отражением в зеркальной стене.
Ему все меньше нравилось, что с каждым выходом из игры нужно больше времени, чтобы признать собственное отражение.
Руки еще подрагивали, но ходить он уже мог сам. Время утекало. Нужно было срочно принять душ и раненой улиткой мчаться в люлю, пока может передвигаться человеческим способом.
Нервной системе требовалось время на обратную адаптацию. И в таком состоянии, как сейчас, оно утекало с напором пожарного крана.
До своей кельи в капсуль-отеле Еремей доплелся чуть ли не подволакивая одну ногу.
Благо девчонки соседки этого не видели. Обе на смене в другом крыле торгового центра. Иначе пришлось бы выслушивать лекцию на два голоса о вреде вирт аутизма.
«А вот и коечка, м-м-м мягкая моя.»
Едва вытянув ноги на узком ложе, он буквально потерял сознание. Перегруженный мозг просто выключил все что смог.
***
«И снова здравствуй милый мир, — прошептал Еремей одними губами в белоснежный потолок с настолько кривой усмешкой, будто его от удара током перекосило.»
На счастье, не было совсем никаких снов.
Раз, и ты открываешь глаза, смутно вспоминая даже, как оказался в собственной постели. Вставать не хотелось совершенно. Еще меньше хотелось смотреть на время.
Потому он просто привстал, облокотился на подушку и достал старомодный бумажный блокнот. Вытащил из него еще более старомодный графитовый карандаш и, открыв случайную страничку, принялся привычно водить рукой из стороны в сторону.
