Когда мне было пять лет, я получила в подарок головоломку — робота, состоящего из пластмассовых деталей, замысловатым образом пригнанных одна к другой. Я, разумеется, игрушку в момент разобрала и принялась собирать заново. Заново получилось, но не совсем: осталась одна лишняя деталь. Как прилежный ребёнок, я снова разобрала робота, выявила место, где полагалось быть детали, но… Но она туда не лезла! После трёх-четырёх безуспешных попыток я обратилась за помощью к бабушке. Бабушка, разрывающаяся между готовкой обеда и учениками; бегло обозрела поле боя, признала, что деталь должна входить, но не входит, и сказала, чтоб я разбиралась сама. А если не разберусь, пусть помогает мой дядя, который посоветовал ей купить эту штуку.
Часом позже я, зарёванная, уже устала разбирать и собирать заново неподдающуюся конструкцию: то, что в мироздании обнаружилась некая лишняя беспризорная подробность, мучило как зубная боль. К счастью, вернулся с лекций дядя-студент. Он, покумекав, нашёл причину: соседнюю с искомой деталь я всё время ставила неправильно, в зеркальной проекции, поэтому для якобы лишней не оставалось места. Потренировавшись, я научилась ставить её как надо, и — свершилось! Робот — а значит, мир — обрёл первозданную гармонию. Можно было утереть слёзы и жить дальше.
Люди вырастают, но кое в чём важном не меняются. Каждый раз, когда в сюжете обнаруживается конфликтующая со всей конструкцией деталь, я испытываю страдание почти физическое. Только нет под рукой дяди, который поставил бы её на место: я — сама себе и дядя, и тётя, и муза, и конструктор миров, которые лишь отчасти мои, потому что в них присутствует некая заданность, не мною созданная, а мне предназначено всего лишь вывести её на художественную поверхность, представить в явном для читателя виде.
Я предприняла отчаянный шаг. Поехала на дачу. Одна. Без ноутбука, пусть даже полностью исцеленного. Дождь, уже вполне осенний, ледяной, падал толстыми струями мимо окна, гремел по крыше, а я собиралась с духом, как когда-то в детстве перед контрольной по математике, понимая, что собирайся не собирайся, а решаться на что-то придется. Должна же эта чертова деталь встать на место!
Вернувшись с дачи, я подписала учителишке приговор.
И сразу волнения остались позади. Я бросилась стучать по клавишам как бешеный дятел, навёрстывая упущенное.
— Ты здорова? — спросила мама, застав дочь среди дня непричесанную и с подозрительным блеском в глазах. — Как твои почки?
