— Никак. Не до них.
— Может, приготовить голубцы?
— Приготовь что хочешь. Я работаю!
Это был убойный аргумент. Мама ничего хорошего о моей новой работе не думала; она продолжала сокрушаться о том, что я ушла из медицины. Но слово «работать» — для нее святое, благодаря ему она поднялась по ступенькам служебной лестницы до главного бухгалтера крупной фирмы, без протекций, все сама, и если слово прозвучало, значит надо было тихо, почти благоговейно, уйти и предоставить меня извивам моей рабочей участи. Каковой на тот момент являлся дедлайн.
Дедлайн, дедлайн! Как я ни старалась, ни рассчитывала, ни делила количество знаков на дни, всё равно пришлось столкнуться с тем, что сроки поджимают, а финал романа всё ещё не готов. К счастью, я любила играть в компьютерные игры, особенно стрелялки. Так что заключительные сцены, в которых преступники применили уйму оружия и расколошматили целую прорвищу произведений искусства, очень удобно ложились на матрицу BLOOD — главной агрессивной игры всех времён и народов. Я уже не волновалась, что не успею дописать: мне снились битвы, я просыпалась и набрасывалась на клавиатуру точно кошка, которой просто нравится стук клавиш. Мой ноутбучок не подводил: видно в самом деле после смены матрицы он обрел новые мозги. Эпизод, венчающий роман, родился спонтанно и оказался совершенно необходим, как последний элемент пазла. И тогда, напечатав последнее, давно сложившееся в уме предложение, я вернулась к середине и поправила моменты, которые давно хотела поправить. Попыталась прочесть всё с начала до конца, но испугалась того, что испугаюсь — и отправила файл дрожащими руками по почте.
Позвонили из издательства очень скоро. Меня попросили кое-что переделать — очень мало. Пока я правила часть романа, остальную часть терзал мой непосредственный редактор, занимающийся Двудомским. Я не знала, как его спросить, получилось ли, но по тому, как вежливо и по-деловому он согласовывал со мной правку, догадалась: мой труд принят.
Йесс! Оно свершилось!
Неделю спустя в стенах издательства я поняла, что не просто сдала вступительный экзамен, а сложный тест написала на самый высокий балл. В присутствии двух редакторов, один из которых, худенький с длинным носом и серыми ускользающими глазами, всё время застенчиво мне улыбался, Хоттабыч предложил мне написать второй роман. Конечно не сразу, если я устала…
— Ну почему же устала? Давайте.
— Три месяца подойдёт?
— Конечно! — даже слишком много, но не спорить же, когда тебе предлагают поблажки? А завершиться раньше я всегда успею.
