Утро. Красит нежным светом. Просыпаемся одновременно, от холода, в полседьмого. Тихо. Чччерт, как же тихо. А нет, это я рано подумал, — в стороне «Эвереста» слышны хлопки вогов.
— Чуеш, Мартин. На нараду, мабуть, не поеду. Ги-ги.
— Та ты шо? Комбат в.ебет.
— Нас еб.ть — шо небо красить. Мы ж в армии. Или краску не привезли, или лестница короткая.
— А. Точно.
Я высовываюсь из-под спальника и поправляю, надвинутую на самые глаза, шапку. Спать в шапке — настолько въевшаяся привычка… Избавлюсь ли от нее когда-нибудь?
— И мне подкури, — хрипит директор роты со своей койки, — и эта… Смотри. Сегодня — день Жэ.
— У нас каждый день — день Жэ.
— Этот — особенный.
— Почему? — я достаю потрепанный китайский телефон.
— Не знаю. Чуйка.
— У меня тоже чуйка. Шо твой день Жэ будет долгим.
А значит — треба пожрать.
— Ставь чайник. У меня где-то овсянка была, в пакетиках.
— О блин, гля, мне англоязычная барышня пишет.
— И шо пишет?
— Хелоу, хау а ю.
— А ты ей шо?
— А я ей тоже: ай эм файн, сенк ю, хау а ю?
— Фигню написал, херово ты английский учил. Надо было: гуд морнинг мэм, ай эм брейв юкрейниан солджер фром самый передок энд ай си сепаратистен эври дэй.
— Ага. Марик из зэ кэпитал оф сектор Эм.
— А лив ин кунг энд гоу то работа бай бэха эври дэй.
— Ай хэв а френд Мартин, бат хи из крейзи.
— Сам ты крейзи. Давай уже сигарету.
— Плиз тейк фром май нью икея-полочка.
Курим, смотрим на начинающийся дождь. Взревывает генератор, возле палатки Гала накрывает пустым мешком стоящие на ящике разваливающиеся зарядки для раций. Внутри палатки Шматко ругает кого-то за невымытую сковородку. Чччерт. А так и не скажешь, что это позиция, которую мы окончательно заняли вчера.
— Может, ну его нахер, эту овсянку, и картохи сварим?
— Потейто, плиз. С чем ее есть-то?
— С солью.
— А, ну норм. Ординари морнинг он террикон.
— Яволь.
Три часа спустя.
Хорошая штука — софтшелл. Даже такой, лютый китайский. Воду не пропускает, хоть и жарковато в нем бывает.
Ротный стоит и смотрит в морось. Мы внизу, там, где десять тысяч лет назад, то есть позавчера, Ярик ставил свою дашку. Видимость сейчас хреновая, другой край карьера не видно, и поэтому мы просто стоим, не ныкаемся за чахлым кустарником. Мы еще набрались наглости и въехали сюда на «Волыньке», кстати. Привезли бэка на дашку и ящик ОГ-9. Хорошо на машине вышивать, когда сепары тебя не видят, хоть не руками таскать.
