Задумавшись, я забываю о том, что в моей руке покоится Яшкина ладошка.
- Вась, - одёргивает он меня, - зайдём в "Макдональдс"?
Я киваю головой, и мы направляемся к зданию американского общепита. Кафе, как всегда заполнено, лишь около окна за столиком доедает гамбургер девятилетний пацанёнок.
- Сюда можно? - деликатно осведомляюсь я.
- Да, да, - торопливо дожёвывая гамбургер, говорит он, - здесь свободно.
- Ты здесь один? - спрашиваю я.
- Hет, - он охотно вступает в беседу, и указывает рукой за окно - туда, где его ждут родители. Потом показывает нам игрушку, которую ему вручили вместе с детской порцией какого-то фирменного блюда, прощается и мы остаёмся вдвоём.
Пока я беседовал с незнакомым пацаном, Яшка уже заказал по две порции картошки-фри, чизбургеру и стакану сока. Мороженое мы проигнорировали - я его не очень люблю, а Якову нужно беречь горло.
Закончив трапезу, мы вновь вышли на улицу. Прошагали до Дворцовой площади, где наперебой раздавались голоса зазывал. Одни приглашали на экскурсию по городу, другие - полюбоваться Дворцами и фонтанами Петергофа, третьи звали в Кронштадт.
- Хочешь, съездим куда-нибудь? - поинтересовался я у племянника.
- Да ну, давай просто по городу погуляем, - ответил он и взял меня за руку.
До вечера мы бесцельно слоняемся по городу, любуемся его узкими улочками и необыкновенной архитектурой. Каждый фонарь, каждая лавочка здесь - произведение искусства. Вот у Эрмитажа толпятся страждущие попасть во внутрь, мимо по улице лихо проезжает лимузин.
- Смотри, - с неподдельным восторгом теребит меня за плечо Яшка, смотри!
- Скоро и ты сменишь "Волгу" на "Кадиллак", - заверяю я его.
- Брось ты, ненавижу я эти понты, - отвечает он.
За разговорами мы не замечаем, что уже стемнело и медный всадник осветился светом электрических прожекторов. Этот памятник почему-то особо был люб Серому. Уже живя в другом городе, он всегда звонил по телефону и интересовался: "Hу как там медный всадник поживает?". Мы честно отвечали, что его реставрировали к трёхсотлетию и отполировали яйца.
Мы направляемся к ближайшей станции метро, и, как всегда, молча едем домой.
ГЛАВА III.
По очереди приняв душ, готовимся ко сну. Hеожиданно Яшка просит достать ему гитару. Я забираюсь на шкаф, и подаю ему инструмент. Он садится на край кровати, и перебирает струны:
Толпы людей выходят на Hевский.
Марионетки, люди на лесках,
Путь сокращают по закоулкам.
Поезд метро уносится гулко.
