— Шарони, мне нужно с тобой обсудить очень важные вещи. Я очень рад, что ты снова с нами и как сказал магистр Фэжж, здоровье твое не вызывает опасений. Но некоторое опасение у меня вызывает твой проект с Алианом Радарогом. Видишь ли, вчера я получил письмо из магистрата с просьбой прояснить твою роль в эксперименте Алиана. А я даже не знаю, что это за эксперимент и как он связан с проектом, о котором мы говорили с Алианом.
Вот ведь засада! Придумал все Алиан, а мне отдуваться. Но врать и изворачиваться в сложившейся ситуации было бы глупо. Я даже не знаю, что за проект выдумал артефактор.
— Видите ли, господин Мириан, на самом деле никакого проекта не существует. Алиан это выдумал, чтобы вы отпускали меня с ним. А на самом деле он проводил эксперимент…
Лицо декана побагровело. Он расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и глубоко вздохнул.
— Так…
— Я понимаю, что я виновата, но Алиан уверил меня, что все сам вам объяснит потом…
— Так, — снова проговорил декан.
Он налил себе из графина воды, осушил бокал и снова глубоко вздохнул.
— Шарони, ты понимаешь, что это грубейшее нарушение дисциплины? Ты ввела меня в заблуждение, обманула. А теперь меня спрашивают о каком-то противозаконном эксперименте и требуют объяснений, как это могло случиться на территории Института?! Ты понимаешь, что из-за твоей выходки я лишусь своего места?! И это еще ректор не знает! — кулак Туаре опустился на полированную поверхность стола. Все, мне конец. Меня сейчас отчислят. Перед глазами быстро промелькнула картина моего возможного будущего: меня отчисляют, отец, узнав об истинной причине отчисления, выгоняет меня из дома и отрекается от меня. Все, конец. Конец всему.
Глава 22
Когда магии становится лишком много
Декан отпустил меня, пообещав, что вопрос о моем отчислении он обязательно поднимет в разговоре с ректором. Так что можно было уже собирать вещи. Эту новость я и сообщила соседкам, когда вечером после ужина, мы сидели на одной из скамеек напротив библиотеки. Воздух был наполнен свежестью и большинство студентов высыпали из общежития. Северный ветер, разогнавший духоту и принесший облака, напоминал о скором сезоне дождей. Я не любила это время. В сезон дождей на меня накатывала тоска и чувство безысходности. Это из-за мамы. Она в это время мучилась головными болями и громко стонала. Дорогие лекарства, которые прописывал маме наш семейный целитель, помогали не всегда.
Эжен, сидевшая между мной и Саами, обиженно протянула:
