Мой собеседник даже не потрудился изобразить прощание. Просто отвернулся и сделал пару шагов в толпу, а я добавила:
— .чтобы спросить мою матушку про дневник моего отца.
Галеаццо резко обернулся.
— Ты знаешь про дневник!
— Я знаю, что он есть. Но не знаю, что в нем и где он, и всего лишь догадываюсь, где и как его искать. И еще я знаю, что этот дневник хотят очень многие. Причем не только те, у кого есть герб. Не так ли?
— Ты. Ты!
— Вы так рветесь наверх, что это выглядит даже странным. Не скажете, зачем?
Взгляд Джана Галеаццо стал задумчивым. Примерно так кот разглядывает полузадушенную мышь: игра продолжится или всё, можно кушать? И протягивает лапку со спрятанными коготками, слегка толкая, предлагая бежать, продолжить игру. Но Галеаццо быстро взял себя в руки и вернул на место холодное выражение. И не подумаешь, что НПС, реакции такие живые. Он посмотрел на сопровождающих его двух стражей (похоже они все-таки его телохранители, а не городские стражники), а потом на меня. И чуть-чуть, едва заметно, обозначил поклон мне.
— Хорошо, госпожа Аджаи, и согласен сопроводить вас на свидание с вашей матерью.
О, меня повысили. Я теперь не «эй ты, девка», а «госпожа Аджаи». Вот граф де Конти был сразу любезен, и мы с ним гораздо быстрее нашли общий язык.
— И ответите на мои вопросы? — предложила я, пристраиваясь рядом с широко шагающим Галеаццо.
— Хм. — он подергал себя за усы. — Да, за дневником охотятся многие. Но не я. Меня в нем нет. Хотя я не отказался бы его заполучить.
— Что в нем такого?
— А что, по вашему, может быть в дневнике бывшего Главы Гильдии воров Мейнланда? Неужели вы никогда не задумывались о том, чем занимаются ваши родители?
Мы проходили середину безлюдного моста над каналом. Я проследила взглядом вдоль кромки воды и увидела сдвинутый камень. Вода свободно затекала внутрь лаза. Я чуть придержала Галеаццо за локоть, и остановилась. Его телохранители тут же разошлись по сторонам моста, давая нам возможность поговорить без лишних ушей.
— Понимаю, это звучит дико и неправдоподобно, да и у вас наверняка уже возникли вопросы ко мне. Но дело в том, что я на самом деле ничего не помню о своей семье и вообще о своем прошлом дальше трех дней, — призналась я. Говорить об игре в игре нельзя, но хоть как-то объясниться нужно. Да и союзников надо найти, раз уж я одна против всех игроков-гербовых. И лучшей опорой тут будут как раз те, кто герба не имеет, но имеет влияние и возможности с ними соперничать.
