Георги тут же спохватился:
— Да, да, заходите! Что же это я… Студено нынче.
Димитр с удивлением разглядывал обстановку в избе, домашнюю утварь. Не то чтобы он не видел всего этого у себя в краю, но не вязался у него образ Георги со всем этим. Хотя, нужно признать, Георги сильно изменился. Его болезненная худоба и бледность пропали без следа. Теперь он был не худым, а жилистым. Меньше всего теперь он походил на изнеженного юношу. В его взгляде появилась серьезность, и даже какая-то суровость. Мозолистые руки, обветренное лицо. Но при всем при этом было видно, что Георги счастлив.
— Марфуша, накрывай на стол! Встречай дорогих гостей!
Марфуша, так звали незнакомку из зеркала, заулыбалась, засуетилась.
— Георги, это мой прадед, Стефан Карловиц. Великий магистр. Он действительно оказался жив!
Георги с большим удивлением слушал рассказ друга о невероятных событиях, произошедших с Димитром и его прадедом.
— Теперь ты понимаешь, почему я так долго не объявлялся? В том мире прошло всего-то несколько дней, а тут уже… А сколько, кстати, времени прошло, как мы потерялись?
Георги почесал затылок:
— Ну, попал я сюда летом, а сейчас уж зимы середина… Вот и считай.
— Вот то-то и оно! Ну, а ты как тут? Сладилось у вас с Марфушей?
Георги заулыбался:
— Сладилось. Нас уже и поженить успели. Сначала, конечно, туго пришлось. Народ тут балакает не по-нашему. Но ничего, сейчас уже понимаем друг друга.
С первого взгляда было видно, что Георги и впрямь любит свою Марфушу. В его взгляде, обращенном на жену, было столько любви и нежности, что Марфуша смущенно улыбалась.
Разомлев от горячих щей и наливки, Димитр разболтался:
— Георги, как же она тебя полюбила, такого балабола?
— А вот может за это и полюбила! У них ведь здесь мужики как: коли понравилась девка — ущипнут за зад. Ну, а если шлепнули по заду — значит любовь до гроба! Не привыкли они к другому обращению. А тут я появился — ручку поцелую, серенаду спою, стихи прочитаю. Тут кто хочешь с ума сойдет.
— Ну, а какой ей от тебя прок? Ты же сам говорил, что никакому ремеслу не обучен? Как же ты живешь-то? Деревенская жизнь не сахар.
— Так, я ради Марфуши всему научился. Я теперь и дрова рубить могу, и траву косить, и даже корову доить! Живем не богато, но и не бедствуем. Я теперь в хозяйстве-то разбираюсь. Вон избу подлатал. Не бедствуем.
— А что, хозяйство-то большое?
— Да пустяки! Куры, корова да лошадка. Я по весне поросей решил завести. Буду потом сало коптить! Да жеребчика надо молодого прикупить. Лошадка уже старенькая, недолго протянет.
