Во вторник Леночка отвезла документы Евгении Михайловне, и слезно умоляла принять ее лично, жалуясь на мою бессердечность и жестокость, видимо Зайцева была обо мне столько плохого мнения, что даже высказала сочувствие Лене о таком руководстве и обещала, что скоро все изменится.
Контора все еще прибывала в полуобморочном состоянии, и непривычная тишина стала раздражать. В офисе осталось несколько адекватных людей — я, Лена, Сергей Михайлович и уборщица. Сердобольская прислала договор и счет, Розин подписал без лишних вопросов, он даже не пытался выяснить план моих действий, доверил мне творить, что хочу. Ну и хорошо, чем меньше людей в курсе, тем меньше шансов на утечку, неизвестно может, кто решит прогнуться перед новым руководством и сольет информацию.
Галина Михайловна составила свое заключение и в пятницу направила мне для ознакомления и внесения предложений для улучшения. Творение было совершенным — по всем возможным методикам расчета необходимого персонала получалась недостача, трудозатраты колоссальными, производительность высокой, квалификация высшей, главное, чтобы это было не впустую.
Контора начала оживать, сильных потрясений за неделю не было, и люди начали привычно общаться, судачить, острить. Так, что ничего примечательного за эту неделю не приключилось.
В субботу после очередной драйки палубы, я уехала к матери в санаторий. Мне даже самой захотелось на несколько дней поселиться в этой гавани покоя, но отпуск был всегда больным вопросом, а в сложившейся ситуации, Розин и на пару дней не отпустит. Я гуляла в сопровождении родительницы по аллеям, и благотворный сосновый воздух очищал не только легкие, но и мозги. В очередной раз перебирала план мероприятий. Единственной брешью в моей оборонительной системе был Ковин, но тут я бессильна.
Отдых благотворно влиял на мою маму — она постройнела, глаза сияли, и легкость была даже в походке. Вот что делает санаторное лечение. Мама проводила меня до такси и распрощалась, отъезжая от санатория, я успела увидеть, как за моей мамой увязался импозантный мужчина лет пятидесяти, судя по выправке бывший военный. А может это истинная причина преобразований? Было бы хорошо, пусть живет для себя.
В воскресенье мне предстояло свидание. Назначила я его еще до смены руководства, а вот почему, так и не смогла вспомнить. Этот Василий Сергеевич, мне совершенно не понравился, самовлюбленный человечек, в тендерном комитете города. А точно мы участвовали в тендере, и меня с ним познакомил Миркин, но потом этого Васю перевели и он потерял для нас всю ценность. Товарищ Срегин уже пять раз позвонил и уточнил время и место. Ладно, с меня не убудет, хоть в ресторан схожу, раз в санаторий не пускают. Терпеть не могу такие свиданки — и послать без последствий для фирмы нельзя, но и дать то, на что претендуют невозможно. Нужно мягко и не обидно отвадить от тела, вот где чудеса дипломатии.
