Домой я поехала на такси, так как Слава решил, что сначала домой доставит шефа и только потом меня, такое решение меня не обрадовало.
Вот и настал долгожданный день отбытия Ковина, и относительной свободы. Шеф зашел попрощаться и между делом кинул «Подготовьте все для общего собрания акционеров, программу пришлете мне для утверждения».
«Вот гад, отдыхайте без меня, так сорок розовых кустов проще посадить и вырастить, чем собрать всех акционеров».
Но «хорошие» новости на этом не заканчивались — с понедельника у нас будет практиковаться Мария, хорошо хоть в юридическом отделе, плохо, что отдел в нашем же здании, вот находился бы он где-нибудь на Урале, мне было бы спокойней.
Говорят, что нос чешется либо к питью, либо к битью. А у меня все внутри начинает зудеть перед очередным увольнением, вот нехороший зуд появился от последней новости.
Ковин отбыл, я полетела в Управление делами выяснять, кто же до меня занимался собраниями, оказалось, что девочка — корпоративный секретарь ушла в декрет и возвращаться ближайшее время не собиралась. Раздала ценные указания юристам и прочим смежным департаментам, стращая Андрео как только могла, чтоб все сделали к четвергу, но работу то принимать мне, вдруг подставить решат, с юристами у меня отношения еще хуже, чем с финансистами. Пришлось и самой работать над программой. Я собрала все документацию по предыдущим собраниям, распечатала закон об Акционерных обществах и села творить. Процесс шел медленно, но все же шел.
Вернулась опять поздно, скоро кот со мной совсем общаться перестанет, а мне так нужна его молчаливая поддержка. Ничего, посажу на сухой поек, сразу замяукаешь по-другому, прохвост итальянский.
Странно, я был уверен, что Николь будет дольше возмущаться, и не станет ничего делать, ведь откровенно говоря, я-то хотел ее позлить, а то уж очень радостная была у нее физиономия при моем уходе. Но к вечеру пятницы программа была составлена и направлена на утверждение. Мне пришлось вписать еще парочку вопросов в повестку дня, но в целом, для человека, который никогда этим не занимался, очень даже неплохо написано.
А в конце пожелания хорошего выступления и перелома ног при спуске со сцены. Вот кто другой мне это пожелал — уже бы вылетел, а ей я все прощаю, и она мне тоже. Почему так: работает замечательно, но при этом я ее то и дело увольняю? Почему она может меня довести до белого каления? Что в ней меня так раздражает?
Нужно ей что-нибудь привезти из Лондона в знак очередного примирения. Медвежью шапку гвардейца. Мое воображение тут же нарисовало эту картину. Вид Николь в этой шапке был так комичен, что я расхохотался. Суровый господин за соседним столиком неодобрительно на меня посмотрел, я продолжал смеяться, и ничего не мог с собой поделать. Не так уж и много в этой жизни смеюсь, хотя с появлением Ерец улыбка появляется чаще.
