— А вы правда умеете гадать? — задала вопрос моя зеленоглазая проблема.
— Немного, для себя.
— А дядя говорит, что вы мастер.
— Он преувеличивает, сильно.
— Ничего я не преувеличиваю, все сбылось из предсказанного.
— Не все, — теперь уже все присутствующие уставились на меня, видимо оккультизм никогда не исчезнет, гадание так и будет будоражить умы даже просвещенной публики. Вот уже и просьбы погадать.
— Я карты с собой не ношу, я же не этим на жизнь зарабатываю.
— У меня где-то были, подарили давно.
— Мария Аркадьевна, на чужих не гадают, и это не по заказу, а по велению души, да и поздно уже.
— Оставьте Николетту в покое, она гадает только мне согласно трудовому договору. Действительно поздно уже.
Приглашенные начали расходиться, а я втихую, спасибо колхозно-пролетарскому происхождению, убрала со стола и отнесла посуду в кухню. Ненавижу мыть посуду, но мама годами вдалбливала, что за собой нужно убирать, я иногда на днях рождениях друзей мыла посуду, они давно перестали обращать внимание на мой «пунктик», хотя первое время пытались меня оттащить от раковины. Хотя не всегда я так фанатично следовала этому правилу, в итоге Челе расколотил весь запас посуды, и мне пришлось покупать новую. Для меня это еще была возможность остаться наедине со своими мыслями. Так в кухне нас и застукал Ковин, мысли тут же бросились в рассыпную, оставив меня один на один с начальством.
— Здесь есть домработница, — Андрео улыбнулся, взял полотенце и начал вытирать вымытую посуду.
— Меня это успокаивает.
— А что-то вас взволновало?
— Не то чтоб взволновало, просто есть о чем подумать.
— Надеюсь не об увольнении.
— Нет, в мои ближайшее планы это не входит. А в Ваши?
— И в мои.
— Это обнадеживает.
Посуда закончилась. Я высушила руки и сняла передник. Он просто притянул меня к себе и уткнулся носом в мою макушку.
— Спасибо.
— За что?
— Что рядом. Ваши волосы пахнут вишней.
— У вас что-то с носом, у меня цитрусовый шампунь.
— Вишней, и не спорьте. Я вас домой отвезу.
— Вы выпили, так что отвезет и меня и вас по домам зеленоглазое такси. Сейчас вызову.
— Не надо, Слава отвезет.
— Хорошо.
Странно было стоять, обнявшись с шефом, не было в этих объятьях ничего возбуждающего или запретного, просто как поддержка, как благодарность, как предложение дружбы. Сколько мы так простояли, не знаю, но мне было хорошо и легко. Где-то часы пробили полночь, сказочное время закончилось и пора возвращаться в реальность, работа с утра и все это исчезнет как дым. Пора. Никакой дружбы — это невозможно.
