— Что вас не устраивает? — Эстер откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди, словно обороняясь.
— Я хочу предупредить: будьте осторожнее с Россом. Никогда не знаешь, что за игру он ведёт.
— Не понимаю.
Молох нахмурился. Разносить сплетни было не в его правилах, но Эстер следовало предостеречь.
— Это долгая и очень давняя история, — он крутил в руках перечницу, пытаясь отгородиться от эмоций: воспоминания причиняли боль. — Росс всегда ненавидел Крепость. Всегда. Хотел, чтобы его освободили от обязанностей бога смерти и отпустили на все четыре стороны, но Совет был против. И тогда Росс стал убивать. Всех подряд.
Эстер вскинула брови. Молох вернул перечницу на место.
— Я гонялся за ним по мирам, но он успел наплодить десятки неприкаянных душ.
— Неприкаянная душа это… как та… медсестра, которую… — Эстер тяжело сглотнула.
— Да. Души, не попавшие ни в рай, ни в ад. Такое происходит редко. Обычно когда Совет пытается скрыть ошибки жнецов: если человека убили раньше официальной даты смерти, указанной в личном деле.
— Душу оставляют рядом с телом?
— Да, в нижнем мире. Чтобы избежать скандала. Опасно обрывать судьбу преждевременно: это нарушает равновесие Вселенной. А Росс убивал без разбора.
— Если он такой опасный преступник, то почему на свободе?
Молох потёр переносицу.
— Все думали, что мой брат безумен. Но у него был план. Сначала Росс загнал нас в ловушку, а потом подсказал выход, но не бесплатно. Совет поклялся отпустить его и не преследовать, но кое-что брат не предусмотрел: срок мы не обговорили. Своё обещание Совет волен выполнить и через сто лет, и через тысячу. Когда-нибудь мы будем обязаны его освободить, но тянуть с этим можем как угодно долго: жнецы живут вечно. Сейчас на Россе сдерживающие магические браслеты. Он привязан к Крепости и не в силах никому навредить. Мы же в свою очередь не можем заставить его ответить за совершённые преступления. Теперь вы понимаете? Мой брат — зверь, запертый в клетке. И ему что-то от вас нужно. Прошу, держитесь от него подальше.
Эстер сидела напряжённая и смотрела с непонятным выражением.
— Ясно, — сказала она. — Всё ясно, — и усмехнулась брезгливо и недоверчиво.
— Когда поужинаете, — Молох отодвинул стул и поднялся на ноги, — зайдите ко мне. Квартира 2156. Хочу поучить вас телепортации.
И снова в ответ неприятная ухмылка и странный взгляд.
— Телепортации? Теперь это так называется?
Молоха преследовало стойкое ощущение, что он чего-то не понимает.
