— Ты снова слишком торопишься.
— Разумно не желаю оставаться в этом месте дольше необходимого!
Бесшумно переставляя массивные лапы, ящер ушёл прочь. Фонарь он забрал с собой, но магический лёд светился достаточно ярко, чтобы мне не остаться во мраке. Так что я задумчиво почесал подбородок, а затем ущипнул себя, стараясь определить, не является ли всё происходящее очередной иллюзией. Однако никакого страха не появилось, ощущения полностью подтверждали реальность бытия. Поэтому я закончил с анализом этой теории и приступил к раздумьям над другой — что мог здесь делать мой недавний собеседник? Гномы ведь совсем недавно докопались до этих мест. Любой лаз они заметили бы. Уж изучили снаружи свои горы и вдоль, и поперёк! Выходило, что этот ящер был замурован здесь? Веками? (Я покосился на драконов и тут же поправился) Тысячелетиями?!
— Ты не живой, — заново загнул я указательный палец.
Вывод основательно противоречил ощущениям, и всё же другого логического объяснения не существовало. Живое, но бессмертное существо, не стало бы проводить вечность в таком месте. Передо мной была некая нежить.
— Ты Ужас Глубин.
Тут, наоборот, полной убеждённости не было, зато интуиция вопила, что я определённо прав. Да и средний палец уже загнут был. А потому вывод считался сделанным.
— Ты обладаешь сильной способностью ощущать потоки и энергию живых.
Иначе никто не сообщил бы мне про мою отметку Тьмы. Даже Арнео, будучи богом, пришлось повозиться, чтоб найти меня в его же мире! А этот ящер запросто озвучил то, что являлось незримым.
— Ты чрезвычайно силён.
Столь просто раскромсать грудную клетку трупоеда мало кто смог бы.
Четыре пальца оказались загнуты. Я посмотрел на оставшийся оттопыренным большой палец и повернул ладонь так, чтобы тот стал смотреть кверху. После чего озвучил явно не последний свой вывод. Просто он ситуации подходил.
— А ещё у тебя нет чувства юмора!
Великая Тьма! С таким действительно лучше не шутить!
…Знать бы ещё наверняка, кто он — этот хранитель големов. А то, может, лучше прямо сейчас делать ноги?
От мысли о побеге эти самые ноги тут же заныли, отяжелели да сделались ватными. Я заботливо потёр ранее подвернутую щиколотку. Она тут же благодарно перестала нудеть. Так что я, словно проделав хорошую работу, ещё раз поглядел на драконов и отошёл ближе к стене, где, подложив под голову плащ, на котором из-за налипшей на него грязи уже не видно было никаких вышитых заклинаний, улёгся подремать.
