— Ты что, ему веришь? — возмущается Королек, когда повисает щекотливое молчание.
Сергей Николаевич пышет гневом, но пока ждет… видимо, ждет реакции дочери. Более бурной, ответной. Но лично я не представляю соседку в бешенстве. Буря чувств… Скандал и Ирка — разные оперы.
— Совсем мозги пропил? — шикает мне Королек.
— Нет! — отрезаю хмуро и устало. — Тебе меня не жаль? Мне на улице спать?
— Да хоть где, только не у меня!
— Но с тобой? — это уточняю с хитрой ухмылкой. Ну, как пропустить подобную каверзу?
— Иди ты! — с горечью бросает Ирка. Она красива… когда злится, негодует, и даже до этого момента не украшающие девушку цвета мне начинают нравиться все больше. Грудь вздымается, губы подрагивают… Хочу… Боже! Как же я хочу оттрахать ее рот, чтобы не шипела, а стонала. А потом облизала губы. Языком прогулялась…
— Ирина! — громоподобный рык Королькова заставляет вынырнуть из бурных грез и оторваться от изучения девчонки. Поздно осознаю, что меня клинит на ней. — Вы… правда?..
Не знаю, что повлияло на гнев соседа, — наша с Иркой зрительная дуэль или то, как я это делал и что у меня на лице в этот момент было написано, но от реакции Сергея Николаевича меня распирает глумливой радостью.
— Нет, па, — стенает оправдывающееся Ирка. — Ты же ему не веришь? — взывает к разуму родителя. Но я-то знаю, как вывести ревнивого мужика на эмоции. Упорно играю в свою игру:
— Ир, сейчас ты меня обижаешь, — делаю страдальческий вид, но так, чтобы не переигрывать. — Прям нож в спину, — вот не кривлю душой, уже на «Оскар» тяну.
— Па, — протягивает Королек. Отец разъяренно сопит, и на лице написано, что еще как сомневается… Мне это на руку.
— Зачем ты все усложняешь? — добавляю рассудительно: — Я устал, спать хочу… и без тебя никак…
— Идиот! Ты вообще на какой дури сидишь?
— То есть? — деланно озадачиваюсь. — Максимум, что принял, и то вчера — пива банку, да выкурил сигарету… заметь, с тобой! — Знаю, ублюдок, поступаю подло, но на войне все средства хороши, а я обязан выиграть этот бой!
Ирка меняется в лице. Испуганный взгляд на отца…
— О, да брось, ты до сих пор его боишься? — вскидываю руки расстроенным жестом.
— Мы встречаемся! А я не против — пей, кури… и в сексе себе не отказывай…
— Селиверстов, это… так… низко… — от негодования запинается на словах Королек.
— Низко? — наигранно выпучиваю глаза. — Малыш, низко было не отвечать бате, когда он тебя, прохаживаясь под балконом, звал. Я же тебя тогда не упрекал — молчал… Хотя, — актерски задумываюсь, нос морщу, — я просто не мог говорить. Ты же на мне лежала, да рот руками затыкала…
