Вот теперь Ирка красная, точно вареный рак. Еле сдерживаюсь, чтобы не заржать. Но это же некрасиво, невоспитанно… Меня вроде приютили, я же должен вести себя порядочно!
— Ирина, пошла в свою комнату! — чеканит Сергей Николаевич.
— Папа, черт возьми, ты меня выслушаешь?
— В комнату!
Королек, точно побитая собака, встает из-за стола, ступает к лестнице.
В душе неприятно скребется доселе неизвестное чувство. Мне категорически не нравится видеть, как МОЮ девочку принижают! Хмурюсь.
— А что это вы моей девушкой распоряжаетесь? — тоже поднимаюсь. Что не люблю, так это тотального деспотизма. И плевать, что Сергей Николаевич — Иркин отец. Выслушать оправдание дочери мог бы.
— А ты, щенок, замолкни!
Сжимаю кулаки, но перед нами вклинивается соседка, испепеляя меня злобой:
— Ты уже порядком сегодня натворил, прошу… — недоговаривает, да и не надо. Я понимаю, о чем просит.
Кошусь на Сергея Николаевича:
— Вот и отлично, значит, пойдем в нашу комнату, — специально выделяю последние слова.
— Ты в зале будешь спать! — продолжает гнуть свою линию сосед.
— А я был бы не против уюта и тепла, — поясняю упрямо. — Надоело с вашей дочкой по углам обжиматься и скрываться. Привыкайте. Мы спим вместе. А вам хватит делать вид, что мы несовершеннолетние и неразумные. Не те обстоятельства…
— Он лжет, — упирается Ирка, но фразу чуть ли не скулит, беспомощно взмахнув руками. — Я с ним не сплю…
— Ир, заканчивай невинную девочку разыгрывать! Я ведь обижусь, а потом тебя за это накажу, — грожу с интимным подтекстом и не удерживаюсь от подмигивания.
В глазах Королька испуганно мелькает лихорадочный блеск. Злой, решительный.
— Хорошо, я сама себя наказываю — буду продолжать спать в зале! — разворачивается, собираясь вернуться на первый этаж.
Сергей Николаевич удовлетворенно кивает, а меня убивает такая реакция. Что это за мужик? Его дочь выселяют из комнаты. Нет, чтобы меня вытряхнуть из дома! Так нет же, радуется, что дочка будет спать в зале, в то время как ее комнату занимает наглый приживалка! Охренеть!
Воистину, мы делаем с людьми то, что они нам позволяют с собой делать! А так как порог моей низости еще не найден, буду упорно его искать! Особенно, когда есть к чему стремиться и чего добиваться.
— Малыш, я не понимаю, что за блажь? — Сто пудов «Оскар» за лучшую мужскую драматическую роль мой.
Ирка зло сощуривается:
— Ты невыносим…
Пару ступеней вверх, медленно оборачиваюсь и добавляю с изрядной порцией яда:
— Жаль, мне будет плохо без твоих птичек. Уже привык, знаешь ли, пальцами пробежаться… губами приласкать…
