Кайл».
Письмо появилось поздним вечером, ненавязчиво переходящим в ночь, и приятно впечатляло широтой братской мысли. Обычно Кайл укладывался в пару строк самого незамысловатого содержания.
Вздохнув, я вырвала из блокнота лист, взяла ручку и принялась за ответ.
«Драгоценный мой братишка!
Не передать цензурными словами, как счастлива я лицезреть твои каракули. Да, я вернулась в цивилизацию и вновь одеваюсь достойно, как и положено гордой дочери рода Элери. Лелею робкую надежду, что и ты, будучи сыном того же рода, ведешь себя в высшей степени благопристойно и не позоришь имя нашей семьи.
Если что, я в курсе твоих выходок.
Для общего твоего развития хочу заметить, что нынче жизнь в глуши не подразумевает ношения набедренных повязок. Скорее она похожа на существование в уединении отдаленной провинции и, как ни странно, позволяет осознать, насколько далеко мы уже отошли от своих корней, что не всегда есть благо. Знаю, в твоем возрасте еще рано забивать голову такими возвышенно-философскими рассуждениями, так что не принимай на свой счет. Просто мои мысли вслух.
Передавай привет маме и папе и постарайся не создавать им лишней головной боли.
Лиссет».
Сложила письмо, отправила. Метка все зудела назойливо, напоминая о себе не хуже надоедливой мухи, и, раздраженным движением сдернув платок, я наконец-то почесала шею. Почти неземное блаженство!
Пакеты с продуктами и одеждой, коробки с игрушками, кроватка — разобранная, к счастью, — и еще кое-какие мелочи заняли весь салон с багажным отделением на пару. При выгрузке и сортировке всего этого добра ледышка с таким умильно-подозрительным видом разглядывал каждую куклу, словно считал, что ни одна из фарфоровых красавиц не достойна даже находиться в присутствии его маленькой принцессы. Нет, отцовский инстинкт по-всякому, конечно, проявляется, а уж при привязке он особенно силен, но чтобы вот так?
Не понять мне процессов, происходящих в головах членов братства.
Да и не в головах тоже.
К вечеру страсти по куклам и Веледе немного улеглись, все купленное для Эстеллы откочевало в небольшую комнату по соседству со спальней Шель и ее мужчин. Веледа старалась пореже попадаться на глазах Нордану, да и вообще кому бы то ни было, кроме разве что Бевана, ледышка с Кадиимом за время нашего отсутствия и вовсе стали не разлей вода, чем глубоко поразили и меня, и Шель, и даже Дрэйка, хотя его-то, по-моему, сложно удивить по-настоящему. После ужина все разошлись по комнатам и вскоре дом затих.
