Сгорая в твоих объятиях - Наталья Юрьевна Кириллова

Стон, женский, капризный, прокатился по коридору, замирая в воздухе тяжелыми каплями, сладким эхом чужой страсти.

Эжени остановилась, прислушалась, впитывая эхо кожей.

На вкус неплохо. Не изысканное блюдо, конечно, но присмотреться стоило. Вдруг повезёт?

Дробь тонких высоких каблуков по мозаичной плитке, гладкой, скользкой. Не закрытая полностью дверь в кабинет. Полумрак небольшого помещения, нарушаемый лишь падающим из коридора светом да бледным сиянием бра в углу. Изгибающееся женское тело с разметавшимися по спине темными волосами, двигающееся всё быстрее, нетерпеливее. И каждый новый стон громче предыдущего.

Мужские ладони сжимали бедра женщины и сам мужчина, длинный, вытянувшийся на круглой кровати, похрипывал что-то неубедительно в такт самозабвенным телодвижениям партнерши сверху. Однако стонала женщина с большим чувством.

Издалека оно определённо выглядело лучше.

Эжени отвернулась разочарованно. Скучно. Слабое, неуверенное тепло не способно согреть, растопить снежные сугробы, удовлетворить жажду огня. Да и только что попользованный мужчина не прельщал совершенно.

По коридору до конца и направо, к лестнице. Вниз, на первый этаж, по ступенькам, затянутым в ковровую дорожку. В просторном холле светлее, аромат духов мешался с запахом сигарет. В бирюзовой гостиной оргия полным ходом, но один лишь вид обнаженных и полуобнаженных тел единой практически кучей вызывал глубокую тоску. Даже со стороны неясно, где чья рука и нога, кто на ком и кто с кем в данный момент.

Вдвойне скучно. И холодно, несмотря на нарастающий в самом помещении жар. Возможно, кто-то опередил, успел занять местечко «погорячее» и сейчас, затерявшись среди людей, пил коктейль коллективной похоти, острый, обжигающий, оседающий горечью на языке. Впрочем, ладно. Групповые соития Эжени не особенно интересовали.

В рубиновой гостиной, на диво спокойной вопреки названию и преобладающему в интерьере алому цвету, играла негромкая музыка, перетекали беседы. Оба дивана и все кресла заняты парочками и маленькими компаниями и Эжени прошла к стойке бара у дальней стены. Присела на край высокого стула, положила сумочку на столешницу. За окном в желтом свете фонаря кружил снег, воздушный, пушистый. Ложился легко, невесомо, укрывая задний двор, деревья, глухую чёрную ограду поодаль. Звал, приглашая слиться в танце со снежинками, раствориться в искрящейся белизне.

Возможно, так было бы даже лучше. Зачем метаться в поисках эфемерного тепла? Зачем грустить и тревожиться? В вечном холодном покое есть своя красота, сверкающая, безмятежная. Заманчивая в иллюзорной доступности, но руку протяни — и обожжёт ледяное пламя, не позволит прикоснуться по-настоящему.