Лорд Ориони шагнул к ванне, я сжала руку в кулак, собирая сияние под стиснутыми судорожно пальцами. Позволит себе лишнего — пожалеет, и не важно, истинный нареченный он мне или кто.
— Милорд, не знала, что в обычаях Афаллии входить без доклада в покои принцессы, — произнесла я негромко.
— Я здесь по личному поручению Его высочества, — ответил лорд спокойно.
— Вот как? Но пусть бы и даже по поручению Его величества — это не дает вам права врываться без разрешения в мою спальню. Покиньте покои немедленно. И как вас пропустила стража?
— Я их не спрашивал. В замке лорда Марла полно тайных ходов и коридоров, которые ведут в самые разные комнаты, — Мартен остановился сбоку от ванны, опустился на корточки.
Не знаю, что хуже — когда он нависает надо мной, вынуждая сидеть не шевелясь, чтобы взору его случайно не открылось недозволенное, или когда наши лица рядом, на одном уровне и мне достаточно чуть потянуться, чтобы ощутить его дыхание на своей коже.
— Что угодно Его высочеству? — спросила я, не поворачивая головы к мужчине, глядя строго перед собой.
— Александру любопытно узнать, как вы выглядите без всех этих ваших… покровов.
— Удивлена, что Его высочество лично не почтил меня визитом, — подозреваю, отнюдь не хорошее воспитание, скромность или деликатность явились тому преградой.
— Отец не отпускает его от себя ни на шаг, по крайней мере, пока мы в приграничье. Беспокойные соседи… вам, полагаю, об этом известно не понаслышке.
Краем глаза я уловила движение, поняла — Мартен потянулся к моим заколотым волосам, — но вместо того, чтобы отпрянуть, отодвинуться к другому бортику ванны и ударить, плеснуть сиянием, будто водой из бокала, я резко повернула голову к мужчине. Руку он не отдернул, лишь опустил ниже, осторожно, едва ощутимо коснулся кончиками пальцев моей щеки. И я застыла, не в силах шелохнуться, чувствуя, как сияние утекает сквозь пальцы, растворяется в воде. Мартен же медленно провел пальцами вниз по щеке, по подбородку. Я знала, понимала отчетливо, что должна если не дать отпор сама, то хотя бы позвать на помощь, но не могла даже вдохнуть поглубже. Словно завороженная, рассматривала его лицо, каждую черточку, добавляя их к смутному образу, хранящемуся бережно в моей памяти. Не вздрогнула, не отодвинулась, когда Мартен потянулся ко мне, коснулся своими губами моих, только закрыла глаза, пытаясь запомнить этот момент, впитать его губкой.
Поцелуй осторожный, недолгий. Мужчина отстранился почти сразу, рождая во мне разочарование — от поцелуя я отчего-то ждала иного, возможно, той всепоглощающей страсти, о которой нам рассказывала наставница, — вновь обвел подушечкой большого пальца мой подбородок.
